Нежная ночь Ривьеры. Наталья Лебедева

Саре Хемингуэй.

      Как бы то ни было, год назад все побережье шепталось, а Скотт делал вид, что ничего не происходит. И даже когда Жозан, рискуя жизнью, пролетел над их домом, чуть не задев крылом красную черепичную крышу, чтобы сбросить Зельде записочку с неба, ничуть не обеспокоился. Он считал: они с Зельдой спаяны друг с другом настолько прочно, что делает их неразделимыми, как сиамские близнецы.

      Но он ошибся.

      Зельда нарушила правила их кружка: не влюбляться всерьез. Все скользили в своих увлечениях, как водомерки над речной гладью. А она ухнула с головой.

      В один из вечеров Зельда зашла в кабинет, где Фиц сидел перед початой бутылкой розового вина: роман опять не шел. И буднично сказала волнующим глубоким контральто:

      – Я люблю Жозана. Мне нужен развод.

      Это был удар такой силы, что Скотт даже не сразу его осознал. Ошалело спросил:

      – Опять напилась? Шутишь?

      Но Зельда не шутила. Несколько дней они непрерывно скандалили. Скотт кричал:

      – Ты предала наше доверие! А как же Скотти?

      Их дочери к тому времени исполнилось три года, и почти все время, пока родители занимались своей жизнью, она проводила с гувернанткой, так что аргумент не сработал.

      Зельда стояла на своем.

      Наконец Скотт сдался и сказал, что им нужно поговорить втроем. Пусть Жозан объяснится и подтвердит, что готов взять заботу о Зельде на себя.

      Тут-то и выяснилось неожиданное. Мужественный летчик испугался семейных разборок. А может, он уже чутким летным ухом уловил в Зельде эту внутреннюю поломку, пугающую диковатую странность. Словом, встречаться с взрывоопасной парой Жозан не стал. Написал Зельде прощальное письмо. И улетел – перевелся в другую часть. Говорят, Зельда так горевала, что Скотт месяц не выпускал ее из дома. Потом вроде бы все улеглось. Он даже сказал Саре недавно:

      – Все наладилось. Мы с Зельдой снова близки.

      И вот – эта склянка со снотворным…

* * *

      – Идите, выпейте что-нибудь, не мешайтесь под ногами! – наконец прогнала Сара растерянных Скотта и Джеральда, каждую минуту попеременно спрашивающих:

      – Ну что? Как она?

      А у Зельды при виде мужа каменело лицо и стыл взгляд.

      Утром ей стало лучше, и Мэрфи уехали.

      Больше они ни разу об этом не говорили – будто и не было никакой сумасшедшей ночи.

      Но в отношениях Фицджеральдов что-то сломалось. А может, в самой Зельде. Сара слышала истории о ее странных взрывах истерического смеха за закрытой дверью ванной. О диких выходках даже для этой самой эпатажной пары побережья: недавно в матросском пабе Зельда вскочила на стол и принялась так истово танцевать, что задрала юбку до головы, показав всем трусы и голый живот. Несколько раз, когда за рулем был Фиц, они с Джеральдом замирали. На самом крутом вираже серпантина сидящая рядом с мужем Зельда, хитро прищурившись, хлопала его по колену:

      – Не дашь мне прикурить сигарету? Ну же, я хочу сейчас!

      Казалось, она и сама может вывернуть