Терновый Король. Грегори Киз

на поле боя, со мной не было ничего подобного. И хуже всего: Роберт заметил, что со мной творится неладное. Теперь мне необходимо обсудить с ним неотложные дела. А после состоится прием… За весь день у меня не бывает свободной минуты. А иногда так хочется…

      Король внезапно осекся и покачал головой.

      – Мне очень жаль, сэр, что вы нездоровы. Могу я как-нибудь помочь вам?

      – Боюсь, что нет, Джон. И все равно спасибо.

      Джон кивнул и направился к двери, но вдруг резко повернулся:

      – Некоторые страхи и дурные предчувствия, сэр, трудно объяснить. Бывает, человек по непонятным причинам испытывает такое чувство, словно летит в пропасть.

      – Да, Джон, я чувствую что-то в этом роде. Но я не лечу в пропасть. Я твердо стою на ногах.

      – Да будет мне позволено заметить, сэр, каждого из нас подстерегает множество пропастей.

      Несколько мгновений король пристально смотрел на своего верного слугу, затем губы его искривились в усмешке.

      – Ступай, Джон. Подай моему брату вина.

      – Да хранят вас все святые, сэр.

      – И тебя тоже, дружище.

      В спальню вошел Пафел, румяный молодой человек, говоривший с сильным деревенским говором. За ним следовал его новый помощник, Кент.

      – Сегодня я не собираюсь облачаться в парадное одеяние, – непререкаемым тоном сообщил им король. – По крайней мере, сейчас я предпочитаю более удобный костюм.

      И он раскинул руки, чтобы слуги могли снять с него халат.

      – Как вам будет угодно, сэр. Осмелюсь заметить, сегодня день святого Тиффа, и, разумеется, цвета этого святого наиболее предпочтительны. Но сегодня также равноденствие, которому покровительствует святая Фесса, поэтому…

      Под неумолчную болтовню Пафела слуги облекли короля в расшитые золотом черные рейтузы, красный шелковый, украшенный вышивкой в виде цветов камзол с высоким воротником и мантию из черного горностая. Привычная процедура одевания благотворно подействовала на Уильяма.

      «В конце концов, этот день ничем не отличается от всех прочих», – пришла ему в голову успокоительная мысль.

      Он и не думает умирать, и для тревожных мыслей нет никаких оснований. К тому времени как туалет короля был завершен, руки и ноги у него перестали дрожать, и лишь смутная необъяснимая тоска, томившая Уильяма в последние несколько месяцев, по-прежнему шевелилась в глубине его души.

      – Спасибо, джентльмены, – кивнул он головой слугам. Когда те удалились, король сделал несколько глубоких вдохов, словно собираясь с силами, и направился в Голубиный зал.

      То было просторное, достаточно светлое помещение – настолько, насколько комната с каменными сводами может быть светлой.

      Алебастровые стены сплошь покрывали гобелены и драпировки светло-зеленого и золотистого оттенка. Большие окна были широко распахнуты: какая нужда в узких бойницах – ведь если королевская армия позволит неприятелю ворваться за стены замка, битва все равно будет проиграна.

      Едва заметное пятно на сверкающем чистотой полу напомнило