Интервью в опаловых тонах. Алекс Лайон

что-то написать. Хотя бы для того, чтобы выплеснуть в компьютер все эмоции, которые крутились внутри после этих разговоров. Я столько лет работаю с людьми и каждый раз удивляюсь тому, какими разными они бывают. И каждый раз даю себе обещание – больше никогда не сочувствовать им. Я – репортёр, пропускать через себя каждую историю о любви и ненависти для меня простой непрофессионализм. Но, а как иначе их можно понять?

      7

      – Ник, как дела?

      Я оторвал голову от стола. Я что, уснул?

      – Хитер?

      – Всё в порядке? – она нахмурилась. Злилась или беспокоилась?

      – Да, я просто…

      Я посмотрел на монитор: компьютер тоже ушёл в спящий режим.

      – Поехали домой, – сказала Хитер.

      Что, уже? Я ведь ещё не закончил…

      – А сколько времени?

      – Твой послеобеденный сон мог плавно перейти в ночной, – хмыкнул Ларри. Он тоже собирался домой.

      Впервые за долгое время я почувствовал себя глупо. Я вырубился на рабочем месте, пока пытался писать материал. Что ж, головная боль, которая только усилилась после моего возвращения в редакцию, сделала своё дело. Я вспомнил, как начал материал, а потом опустил голову на стол, всего на минутку.

      – Прости, – вдруг сказал я Хитер. – Не знаю, как так… Устал что ли?

      Опять этот её мерзкий сочувственный взгляд.

      – Поехали.

      – Запрос?..

      – Пока ничего. Из службы ликвидации звонили, сказали, что ответ будет готов только завтра. Ну, сам знаешь, насколько они оперативны. Это ещё повезло, что завтра, а не через две недели.

      – Человечество вымрет, а бюрократия будет жить, – пробормотал я, выключая монитор.

      – Что в итоге? – спросил Ларри. – Нашёл что-нибудь любопытное?

      Я пожал плечами.

      – Торгаш подержанкой был прямо-таки святошей: не брал артефакты и души не чаял в девочке-пиксте, что живёт двумя этажами выше.

      Бровь Ларри поползла на лоб.

      – Это не важно, – отмахнулся я. В конце концов, я обещал никому не рассказывать эту историю. – А парень скончался от передоза магией, пока его несостоявшаяся любовница из квартиры, напротив, пыталась сделать карьеру модели, но в итоге подалась в танцовщицы в какой-нибудь дешёвый клуб.

      Ларри поднял обе брови.

      – Везёт тебе на чудаков.

      Я вздохнул. Да, везет. Вот только таких чудаков не один и не два. Мир состоит из них.

      – Ты в журналистике уже двенадцать лет и до сих пор сохранил способность удивляться?

      – Ах, да, я и забыл, что ты у нас агрегатор, а не репортёр. Любая жизнь – чудачество. Ты на досуге спроси у своей соседки или, – я кивнул в сторону увлечённо строчащей за столом поодаль Молли из Экспресс-отдела, – у Молли, как она проводит вечер, узнаешь много интересного.

      – Пожалуй, не стоит, – хмыкнул Ларри, собирая рюкзак. – Не уверен, что хочу это знать. Как и то, откуда это знаешь ты.

      – Мир вообще странная вещь, – сказал я, конкретно ни к кому не обращаясь. –