Власть женщины. Николай Гейнце

рокового выстрела, и понесли в занимаемое им отделение в бельэтаже.

      Туда же прошли и полицейские, а вскоре прибыли и судебные власти.

      Весь отель заволновался при известии, что привезли труп "счастливого князя", и толпа народа наполнила коридор, куда выходили двери занимаемого покойным отделения.

      В толпе шли оживленные толки. Недоумевали о причинах такой развязки, строили предположения, одно другого невероятнее, одно другого фантастичнее.

      С печальной улыбкой слушал эти толки и доктор Пашков, также спустившийся вниз и даже, ввиду его тоже русского происхождения, допущенный в апартаменты князя Чичивадзе.

      Он, Осип Федорович, один, быть может, знал настоящую причину самоубийства "счастливого князя", но он молчал и вскоре вернулся в свой номер.

      – Ну что, как? – спросила его тревожно Вера Степановна.

      – Ничего, раскроил себе череп так, что узнать в нем красавца нельзя, – сказал Пашков.

      В его голосе прозвучала, видимо, независимо от его воли, злобная нота.

      Это не укрылось от его жены.

      Она укоризненно покачала головой.

      – Ося, стыдно… Ведь он мертвый.

      Осип Федорович на минуту сконфуженно замялся, но потом произнес сквозь зубы:

      – Но ведь и та… тоже умерла…

      – Ты все ее любишь… – чуть слышно прошептала Вера Степановна.

      В этом шепоте слышалась невыразимая душевная боль. Сказав это, она тихо отошла и медленно опустилась в кресло. Пашков бросился к ней.

      – Что за мысли, моя дорогая, ты знаешь, что я с корнем вырвал это мое мимолетное прошлое и вернулся к тебе тем же верным и любящим, как в первые годы нашего супружества… Этот человек… его смерть… всколыхнула лишь то, что умерло ранее не только чем он, но и чем она…

      Он обнял жену и посмотрел в глаза своими добрыми, честными глазами.

      Она не устояла и потянулась к нему губами. Он запечатлел на них горячий поцелуй.

      – Завтра же едем в Россию, – сказал он.

      – Вот и отлично… А то признаться, я соскучилась…

      – По ком? По родине?

      – Вообще, да и по… Тамаре…

      – Ты ангел… Но она в надежных руках… – окинул он жену восторженным и вместе благодарным взглядом.

      – Все-таки…

      В это время в дверь номера раздался стук.

      – Entres, – произнес Осип Федорович, отходя от жены. Дверь отворилась и на пороге появился лакей.

      – Вам посыльный еще утром доставил это письмо.

      – Почему же вы доставили мне его только вечером?

      – Виноват сменившийся утром швейцар… Он позабыл… Хозяин уже сделал ему выговор.

      Пашков взял с подноса письмо, взглянул на адрес и побледнел.

      – Хорошо, ступайте, – кивнул он лакею. Тот вышел.

      – Что с тобой, Ося? – спросила Вера Степановна.

      – Ничего, голубчик, мне только странно… Кто мог бы это писать? Адрес написан и по-русски, и по-французски.

      – Мало ли здесь русских… Может быть, кто-нибудь из знакомых…

      – Конечно, конечно! – проговорил