Доктор Торндайк. Красный отпечаток большого пальца. Ричард Остин Фримен

часть камеры была снабжена коротким рукавом из плотной черной кожи, и в этот рукав поместили объектив микроскопа, затем обмотали плотной каучуковой лентой, так что соединение стало совершенно светонепроницаемым.

      Теперь все было готово для фотографирования. С помощью конденсатора свет из окна сосредоточили на отпечатке большого пальца, Торндайк с чрезвычайной осторожностью отрегулировал фокус, потом, надев на объектив черный колпачок, вставил пластинку и открыл затвор.

      – Я попрошу вас сесть и во время выдержки оставаться неподвижными, – сказал он мне и инспектору. – Малейшая вибрация может нарушить четкость изображения.

      Мы сели, и Торндайк, стоя неподвижно и глядя на часы, снял колпачок и подставил первую пластинку.

      – Сделаем еще одну, вдруг первая окажется недостаточно качественной, – произнес он, надевая колпачок и закрывая затвор.

      Он поместил вторую пластинку и сделал ту же выдержку, потом, убрав микрометр и заменив его полоской простого стекла, сделал еще два снимка.

      – Осталось две пластинки, – сказал он, извлекая последнюю. – Думаю, на них мы сфотографируем пятна крови.

      Соответственно он произвел еще две выдержки, снял сначала крупное пятно, потом пятна поменьше.

      – Теперь, – с удовлетворенным видом продолжил он, упаковывая то, что инспектор назвал «ящиком с фокусами», – мы получили все данные, какие можно было извлечь из Скотланд-Ярда, и я очень благодарен вам, мистер Синглтон, за то, что так много дали вашему природному врагу, адвокату защиты.

      – Не природному врагу, доктор, – возразил мистер Синглтон. – Конечно, мы работаем на обвинение, но я не ставлю препятствия на пути защиты. Вы это хорошо знаете.

      – Конечно знаю, мой дорогой сэр, – ответил Торндайк, пожимая руку чиновника. – Разве вы уже не помогали мне много раз? Но все равно я вам очень признателен. До свидания.

      – До свидания, доктор. Желаю вам удачи, но боюсь, в этот раз ее не будет.

      – Посмотрим, – ответил Торндайк и, дружески помахав инспектору, взял два кейса и первым вышел из здания.

      Глава 4. Доверительные слова

      Во время возвращения домой мой друг был необычно задумчив и молчалив, выражение его лица было сосредоточенным, и мне показалось, что я замечаю под привычной бесстрастностью сдержанное возбуждение. Поэтому я воздерживался от замечаний или вопросов не только потому, что видел, как он задумался, но и потому, что знал по опыту, что он привык держать все при себе и не делиться ни с кем, даже со мной.

      Когда мы вернулись к нему домой, он немедленно передал камеру Полтону с несколькими краткими указаниями по проявлению пластин, и, так как ланч был уже готов, мы без промедления сели за стол.

      Какое-то время мы ели молча, потом Торндайк неожиданно положил нож и вилку и со спокойной улыбкой посмотрел на меня.

      – Мне только что пришло в голову, Джервис, что вы самый приятный в общении человек в мире. У вас небесный дар молчания.

      – Если