Человек системы. Георгий Арбатов

лет, уже отойдя от дел и не преследуя никаких политических целей (а значит, искренне), он не удержался от похвалы И.В. Сталину, в том числе снова за то, что он «решительно боролся» с врагами. Еще показательнее в этом плане его воспоминания о начале собственной партийной карьеры. Ведь это факт, что уже в конце жизни, очень многое испытав и о многом передумав, Хрущев с нескрываемым упоением, ничуть не сомневаясь в своей правоте, не испытывая ни малейшего укора совести, рассказывает о годах, проведенных в Промышленной академии, почти только одно – как там боролись с «правыми», «левыми» и прочими врагами, как он активно участвовал в этой борьбе, стал одним из ее лидеров, как именно это привлекло к нему благосклонное внимание Сталина, узнавшего о «ратных» подвигах Хрущева от своей жены, тоже учившейся в академии.

      Н.С. Хрущев по всему складу ума и души – «дитя» сталинизма. Он взрос в то время, когда не требовалось ни знаний, ни компетентности, а лишь безоговорочное послушание и готовность бросаться в атаку на любого врага, которого ему сверху укажут (или подскажут) либо которого он, исходя из собственного понимания обстановки и соответствующим образом работающего политического инстинкта, обнаружит сам. Следуя этому инстинкту, он почти без сбоев, с меньшими, чем многие другие соратники Сталина, потерями прошел самые тяжелые годы сталинизма – с начала тридцатых и до самого конца «сталинской эпохи», все время поднимаясь со ступеньки на ступеньку, а к моменту смерти И.В. Сталина (в отличие, скажем, от А.И. Микояна, даже В.М. Молотова и ряда других), будучи вполне в чести, смог в марте 1953 года занять одну из самых сильных политических позиций. Став же единоличным лидером, проявил похожую на сталинскую страсть к единоличной власти, поклонению и подхалимству окружающих, их беспрекословному послушанию (хотя все это – уже, так сказать, в «мирских», секулярных, а не религиозных формах, не столь, что ли, необузданно и, главное, несравненно менее жестоко – во всяком случае, почти без крови и тем более без пыток).

      Все это не могло не сказаться и на его политике. Словом, получилось так, что движение вперед шло не только медленно, но и очень неровно, то и дело замирая, останавливаясь, прерываясь, откатываясь назад, чтобы потом смениться новым продвижением, как правило, под воздействием каких-то очередных политических событий, заставлявших Н.С. Хрущева во имя сохранения власти делать новый шаг вперед.

      Так, из оцепенения и известного отступления после венгерских и польских событий партию вывел июньский (1957) пленум ЦК КПСС, на котором была сделана первая попытка свергнуть Н.С. Хрущева. Потом снова наступил длительный период политической летаргии, прерываемой начавшейся полемикой с китайским руководством – в центре ее был также спор о XX съезде, о роли И.В. Сталина – и XXII съездом КПСС.

      Все это сказано не для того, чтобы принизить действительно большие заслуги Н.С. Хрущева. А для того, чтобы более полно и точно представить себе и его, и его время, и его место в истории.

      Удивляться