Девочка Мажора. Юлия Четвергова

увствуя, как тревога и паника берут бразды правления в свои руки, и тут же пожалела об этом, поймав «вертолёты». Желудок настойчиво просился наружу.

      Я прижала руку ко рту, с силой зажмурившись.

      Господи, сколько же мы вчера выпили, раз мне настолько плохо и я ни черта не помню?!

      Погодите-ка… Мы…

      Я словно в замедленной съемке, повернула голову вбок, мимолетом отмечая разбросанные по полу вещи: мои вперемешку с мужскими. Крик застрял в горле, когда я увидела абсолютно голого Кирилла, лежащего рядом.

      Нет-нет-нет… Этого не может быть!

      Меня бросило в дрожь, спина покрылась холодным потом. С ужасом откидывая покрывало, обнаружила, что голый тут не только Грозовский…

      Кирилл же мирно сопел, ещё не понимая какую катастрофу мы сотворили… Лежал себе, обнимая подушку, словно родную, и что-то неразборчиво забормотал, недовольный тем, что мои шевеления мешают ему спать.

      Кошмар… Просто кошмар… Я переспала с Кириллом. И в этот раз по-настоящему.

      Мозг, пребывая в состоянии дичайшего похмелья, никак не мог поверить в реальность происходящего. Руки тряслись, как у заядлого алкоголика, сердце барабанило в грудной клетке.

      Я облизала пересохшие губы, и, не сдержавшись, прикусила ноготь, испытывая сильную нервозность.

      Что же делать?.. Что же мне с этим делать?.. Нет! Что нам с этим делать?!

      С силой потерев лицо руками, похлопала себя по щекам.

      Проснись! Проснись! Проснись, Алина!

      Ущипнув себя, чуть не взвыла от отчаяния, которое охватило каждую клеточку. Мне больно, а значит…

      Это не сон! Не сон!

      Я готова была сгрызть весь маникюр, осознавая горькую правду – Кириллу по боку, что у нас был секс. Этому придурку даже в радость будет! Он итак считал, что я не девственница. Переспали и переспали. А вот я мало того, что опять напилась до такого состояния, что ничего не помню, так еще и потеряла девственность, не помня сам процесс.

      Обхватив себя руками, не знала, куда деться. И, кажется, меня накрыла паническая атака, потому что воздуха стало стремительно не хватать.

      Но, попытавшись успокоиться и взять себя в руки, сделала только хуже, потому что моё внимание привлёк странный блик от солнца. А когда я увидела, что переливалось на безымянном пальце, моё сердце замерло. Волосы на затылке приподнялись от ужаса.

      Ободок из белого золота, весь усыпанный бриллиантовыми камешками, – вот что блестело в ярком солнечном свете.

      Неверяще, трясущимися пальцами, прикоснулась к металлу так, словно кольцо могло испариться от моего прикосновения. И, видит Бог, именно этого я и хотела. Но колечко исчезать не хотело.

      Уже не стесняясь наших обнаженных тел, потому что мой мозг занимала лишь одна мысль – убедиться, что это просто подарок, очередная шутка, – схватила правую руку Кирилла, которую он засунул под подушку, и замерла в надежде ничего там не увидеть.

      Но и тут меня постигло фиаско. Жесткое. Болезненное. На безымянном пальце брюнета красовалась мужская версия моего кольца.

      – Не-е-ет! – взвыла в голос. Меня накрыла истерика. – Кирилл! Кирилл! – начала тормошить парня. – Проснись! У нас проблемы! Серьезные проблемы! И их будет ещё больше, если ты прямо сейчас не откроешь свои отекшие глаза!

      – Что? – заплетающимся языком, явно не понимая, что происходит, пробормотал Грозовский-младший. – Что происходит? Алина? – мой обнаженный вид быстро разбудил парня и привёл в более-менее сносное состояние. – Почему ты… Мы… Мы переспали?

      Ужасаясь тому, что Кирилл тоже ничего не помнит, провыла, хватаясь за голову:

      – Хуже! Мы… женаты!

      Глава 1: (Не)приятное знакомство

      – Что?! Нет! Папа, нет!

      Я стояла посреди отцовского кабинета и не могла поверить своим ушам. Папуля, мой родной и любимый, который души не чаял в своей единственной дочери, сейчас был грозным и непреклонным.

      – Я всё тебе сказал, – твёрдо чеканил мужчина. – Он хороший парень, и ты привыкнешь. Наша семья на грани банкротства. И лишь объединив фирму с компанией Грозовского, мы сможем остаться на плаву.

      – Папа… – вырвался жалобный всхлип, как в детстве. Губы дрожали от охвативших меня эмоций.

      На мгновение что-то промелькнуло в глазах Валерия Викторовича, но оно быстро было потушено банкротством, которое сейчас перевешивало счастье дочери.

      – Алина, это временно. Элеонора сказала, что ваш брак с Кириллом будет лучшим гарантом нашей договоренности, нежели остальные бумажки. Потом ты можешь развестись с ним спустя пять лет, когда контракт потеряет свой вес.

      Повисла гнетущая тишина. Все, что я слышала – это бешенный стук своего сердца.

      Меня продали. Продали за бизнес. Собственные родители! Что может быть ужаснее и отвратительнее?

      Мама вон даже не явилась на разговор. Предпочла трусливо спрятаться в своем СПА-салоне.

      – Дочь, пойми…

      Папа