Ночь девы. Юлия Бабчинская

это! – Эгирна поднимает указательный палец и показывает мне каплю крови. – Я укололась. Хотела пришить пуговицу, и смотри, что вышло.

      Сестра демонстрирует мне пуговицу-брошь в виде мотылька, оторвавшуюся от ее плаща. Эгирна уже успела переодеться в домашнее платье вишневого цвета, а эту шаль одолжила у бабушки.

      Камень, который сковал мое сердце, тут же рассыпается на части, как сухая глина.

      – И напугала ты меня, – облегченно вздыхаю я.

      – Видимо, придется просить бабушку пришить эту дурацкую пуговицу. Но она решит, что я такая неумеха.

      – Это ты неумеха? – смеюсь я. – Ты посмотри на мои руки! Уж кто ничего не умеет, так это я. – И это действительно так. Я совершенно ничего не умею, к тому же меня никогда ни к чему не подпускают. Либо мягко просят уйти к себе, либо здоровье подводит. – Возьми с собой плащ, уверена, что бабушка не откажет.

      Эгирна скрывается в комнате, захлопывая у меня перед носом дверь, потом возвращается с плащом. Вид у сестры немного повеселее.

      – Идем же пить чай, похоже, бабушка решила нас не на шутку откормить, – говорит она.

      Мы с сестрой обмениваемся улыбками и спускаемся вниз. Я удивлена, что при всех обстоятельствах еще могу улыбаться, но, возможно, это все, что мне остается.

      На кухне бабушка уже разлила чай по чашкам, в воздухе повисли ароматные запахи.

      – Что за шорох наверху? – спрашивает она.

      – Всего лишь Эгирна уколола палец, – объясняю я.

      Сестра разводит руками и садится за стол, откладывая плащ в сторону.

      – Ты сегодня сама не своя, – замечает бабушка, расставляя перед нами посуду. – Влюбилась в кого?

      Эгирна только закатывает бледно-серые глаза и хлопает белесыми ресницами.

      – Просто устала. Быть фрейлиной принцессы так утомительно.

      Эгирна уже четыре года служит при дворе, стараясь быть поближе к королевской семье, и магистри Селестина всегда за нее хлопочет. Возможно, мачеха уже выбрала в «жертву» какого-нибудь состоятельного юношу. Или не юношу. В Диамонте браки редко заключаются по любви. Но, похоже, сестрицу все устраивает.

      Под глазами Эгирны пролегли лиловые круги, кожа все-таки бледнее обычного, но в то же время слабо сияет, как луна. Я молчу – знала бы сестра, как непросто быть видией, отданной на вечную службу Сотмиру, то не жаловалась бы на свою тяжелую работенку: носить красивые платья и томно вздыхать.

      – Ты сможешь пришить пуговицу? – спрашиваю я, показывая бабушке плащ Эгирны.

      – Конечно, дорогуша! – Глаза бабушки всегда светятся, когда она берется за иглу. – Принеси мне нитки, они в коробке под лавкой.

      Я, конечно же, и сама это знаю. Как и то, что там спрятана книга. Бабушка словно намекает мне – иногда мне кажется, что она положила туда эту книгу намеренно, чтобы я когда-нибудь нашла ее. Однажды так и случилось, и это событие многое для меня изменило. Именно тогда, из той книги, я и узнала о существовании силомантов. И вырвала оттуда одну страницу: как и камушек, она будто сама просилась ко мне в руки.

      «Наш