По эту сторону. Прибыток в доме с секретом. Ольга Назарова

чувствовал, что стоит ему открыть рот, как он превращается в нелепого глупого лисёнка, который так и не смог выучить много иностранных языков, который так разочаровал и подвёл отца…

      Отец до сих пор иногда невольно морщится, стоит ему только услышать, как Лёлик что-то говорит, неважно, в каком виде, в людском или в лисьем, – заикание никуда не девается в любом случае.

      «Конечно, после того как его потрепали обе мои бабули, он замечаний никогда больше не делал, но стоит ему только меня увидеть без свидетелей, он таким недовольным становится!» – вспоминал Лёлик.

      Он честно старался как можно реже попадаться на глаза родителю, но это не всегда удавалось. Он даже пытался переехать к бабушке Руухе, она-то его всегда поддерживала, но не сложилось – бабуля как раз тогда завела себе «курятник», то есть свою птицефабрику, и активно её развивала. Если бы он честно сказал, что хочет к ней, то она, конечно, перекроила бы свою жизнь, но сделала бы её комфортной для одного уникально невезучего лисёнка.

      «Но совесть-то иметь надо? Надо! Она и так много для меня делает. Нельзя же её нору под себя перекапывать!» – уговаривал себя Лёлик.

      Уже потом, когда немного подрос, понял, что отца он раздражал не только из-за неудачи с языками и заиканием, и даже не потому, что из-за этого ему пришлось впасть в немилость у обеих старших лисиц их семьи. Проблема была даже сложнее – всё дело в даре Лёлика.

      «Так ему хотелось самому иметь сильный молчаливый морок, а получилось, что его унаследовал я! Но я же не виноват! Я не хотел его себе. Если бы мог передать его отцу, сделал бы это!» – переживал лисёнок.

      При этом нельзя сказать, что отец о нём не заботился или не любил. И любил, и заботился, и защищал, благо хватало где – среди окрестных лисознакомых было много желающих проехаться по Лёликовской уникальной проблеме. Правда, со временем их количество стало стремиться к нулю – очень уж резко и агрессивно реагировал старший лис. Так что получилась в отце вот такая удивительная смесь – защищающий, заботливый, недовольный и обиженный на Лёликовский талант.

      Со всем этим Лелланд разобрался к окончанию людской школы. Пережил, принял, местами смирился. И по наивности думал, что теперь-то в его жизни всё будет только проще. Как бы не так!

      В Лиуссу он влюбился сходу, с первого взгляда, с первого обоняния – у лис запах едва ли не более значим, чем вид.

      Лёгкая, тонколапая, яркая, смешливая и заводная лисичка тоже весьма благосклонно отвечала на неуклюжие знаки внимания жутко смущённого Лёлика. А он иногда даже почти не заикался, когда с ней разговаривал, – так был поглощён этим новым, потрясающим, искрящимся и чудесным чувством.

      Лисьи семьи – вещь серьёзная, если уж создаются, то надолго, желательно навсегда. А при учёте того, что живут лисы из исконных земель долго, то эта самая серьёзность намерений проверяется семьями только что не на зуб!

      – Ты слышала, как он говорит? – неоднократно уточняли у Лиуссы и её родственники, и его семья. – Тебя это не смущает? Он вряд ли сможет избавиться от заикания!

      Они знали, что спрашивали… Да, конечно,