Армадэль, или Проклятие имени. Уилки Коллинз

Обстановка у смертного одра произвела на шотландца сильное впечатление.

      – Вы желаете, чтобы я написал что-то для вас? – продолжал он, терпеливо ожидая ответа.

      – Да, – сказал умирающий, и страстное желание, которое язык его не имел сил выразить, отразилось в его глазах. – Я не владею рукой и скоро не смогу говорить. Пишите.

      Прежде чем мистер Нил успел что-то сказать, он услышал шелест женского платья. Миссис Армадэль передвигала небольшой письменный стол через всю комнату к кровати. Если Нил хотел принять предосторожности, которые должны были гарантировать его от всех нежелаемых последствий, то сделать это надо было теперь или никогда. Шотландец стоял спиной к миссис Армадэль и очень осторожно задал больному вопрос, тщательно подбирая слова.

      – Могу я спросить, сэр, прежде чем возьму перо в руки, что вы желаете мне диктовать?

      Беспокойные глаза больного сверкнули гневом, губы его зашевелились, но он не ответил.

      Мистер Нил осторожно задал другой вопрос иного содержания.

      – Когда я напишу то, что вы желаете мне продиктовать, что надо будет сделать с этой бумагой?

      На этот раз ответ был дан:

      – Запечатайте ее при мне и отправьте на почту к моему…

      Его речь на этом вдруг прервалась, и он жалобно посмотрел на Нила, как бы желая, чтобы он подсказал то слово, которое сам не в силах был произнести.

      – Вы хотите сказать – к вашему душеприказчику?

      – Да.

      – Я должен буду отправить на почту письмо?

      Ответа не последовало.

      – Могу я спросить, не изменяет ли это письмо ваше завещание?

      – Нисколько.

      Нил ненадолго задумался. Тайна окутывала всю эту историю. Одно, что проливало хоть немного какой-то свет, была та странная история неоконченного письма, которую доктор передал ему словами миссис Армадэль. Чем ближе приближался мистер Нил к выполнению взятой на себя ответственности, тем более казалось ему, что дело это очень серьезное. Не задать ли ему еще вопрос, прежде чем он возьмет перо и свяжет себя с этими людьми окончательно? Когда это сомнение промелькнуло в голове его, шотландец почувствовал, что шелковое платье миссис Армадэль коснулось его, ее нежная смуглая рука тихо легла на его руку, ее прекрасные черные глаза глядели на него с нескрываемой мольбой.

      – Мой муж очень тревожится, – шепнула она, – успокойте его, сядьте за письменный стол.

      Просьба была произнесена ее устами, устами той, которая имела больше прав колебаться, устами жены, которой не раскрывалась эта тайна. Многие люди в положении мистера Нила в этот момент отказались бы от всякой осторожности. И шотландец отказался, только не совсем.

      – Я буду писать, что вы пожелаете, – обратился он к мистеру Армадэлю. – Я запечатаю эту бумагу в вашем присутствии и сам отправлю ее на почту к вашему душеприказчику, но, обязуясь сделать это, я должен просить вас понять, что я действую совершенно втемную, и извинить меня, если я предоставлю себе абсолютную