Мечи легиона. Гарри Тертлдав

же отступили, узнав страшный шрам.

      Ариг был весь забрызган чужой кровью.

      – Мы тесним их! – прокричал сын кагана на полном скаку.

      Левый фланг Варатеша стал подаваться назад. Это отступление не было обманным маневром. То здесь, то там хаморы выскакивали из боя и уносились к северу, спасая свою жизнь. Другие продолжали упрямо сражаться. Но хаморы больше не могли сдерживать более крепкую и дисциплинированную армию аршаумов.

      Вдруг один из аршаумов рухнул навзничь – длинная стрела с черным оперением пронзила его насквозь. Почти сразу же упал еще один. Затем – еще. Две лошади наскочили на павшую. Поднялась суматоха.

      За линией отступающих хаморов натягивал свой лук Авшар – смертоносный стрелок, не знающий промаха. Его колчан всегда был полон. Дальность полета его стрел превосходила даже ту, что показывали кочевники, а точность вызывала ужас.

      Командиры аршаумов гибли от черных стрел один за другим. Наступление захлебнулось. Аршаумы стали медленно откатываться, словно убегающая от берега волна.

      – Это и есть тот самый колдун? – спросил Аргун. Ноги кагана были еще слабы, но руки повиновались ему, как и прежде. Сидя в седле, Аргун сразил мечом не меньше десятка хаморов.

      Вот еще один аршаум рухнул с седла. Черная стрела впилась ему в живот. Он забился в агонии и спустя несколько секунд затих.

      – Да, это Авшар, – проговорил Горгидас. Со странным чувством, в котором смешались ужас, ненависть и трепет, почти благоговение, грек смотрел на князя-колдуна, самозваную Немезиду Видессоса. Высокая, облаченная в белое фигура, похоже, даже не замечала его. Одна за другой срывались с тетивы смертоносные стрелы.

      – Кем бы он ни был, этот колдун, из лука он стреляет отлично, – сказал Аргун. Его непроницаемое лицо окаменело. Еще один аршаум захлебнулся кровавым кашлем. – Он перебьет нас по одному, если будет продолжать пускать свои стрелы. Против такого нам не продержаться.

      Что касается Виридовикса и Батбайяна, то никакого трепета в их ненависти к Авшару не чувствовалось. Жажда мести пылала в их душах чистым, ярким огнем. Одним слаженным движением они пришпорили коней, готовые изрубить всех хаморов, что встанут между ними и колдуном. Однако аршаумы не поддержали их атаки. Галл и кочевник убили несколько врагов, но пробиться к Авшару сквозь ряды хаморов так и не смогли. Силы оказались слишком неравны.

      Авшар узнал их и презрительно поклонился в седле, а потом еще и махнул им рукой. Затем он взял еще стрелу и двинулся в их сторону.

      Варатеш тряхнул головой. Кровь стекала из раны на лбу и заливала глаза. Он страшно устал. Дыхание тяжело вырывалось из его груди. Варатеш опирался на седло. Лошадь его также была ранена. Руки вождя дрожали; сабля, которую он сжимал, казалось, налилась свинцом.

      А этот Ирнэк был сущим дьяволом. Изрядно потрепанный отряд аршаумов, окруженный Варатешем на флангах, сумел перестроиться, выровнять боевую линию и ударить в ответ – с такой силой, что похолодела