Хроника одного полка. 1916 год. В окопах. Евгений Анташкевич

Жамина, «самострела».

      «Самострел» был самый обычный солдат, с подвязанной ногой, с именем, местом рождения и местом призыва, холостой и предпоследний, кого из его большой семьи призвали, с «мамкой остался самый младший на развод, штобы мамка-то с девками вовсе одна не загнулася».

      – И что? Как тебя угораздило?

      «Самострел» стал мяться на костыле.

      – Ну, что же ты молчишь? Или стыдно сказать? – Быховский уже настроился, что солдат будет выдумывать «легенду», как «он дошёл до жизни такой».

      – Стыдно, ваше высокоблагородие, как есть – стыдно! – «Самострел» потупился.

      – Что ж так?

      – В нужнике, выше высокоблагородие…

      – Это как же? – Такой легенды ротмистр ещё не слышал и оглянулся на главврача, тот сидел и внимательными глазами наблюдал через дым.

      – А у нас часть соседская встала, из этих, из стрелков местных, как их…

      – Латышских…

      – Во, во!

      – И что стрелки?

      – Стрелки-то?

      – Да, стрелки!

      – А оне лихие ребята, в нужник с гранатами ходють…

      – С гранатами в нужник? Это зачем же?

      – А затем и ходють, што лихие, да тольки управляться с гранатами не все способные, особливо которые сопляки, молодь…

      – Ну и…

      – Ну и уронил один… с пояса… за чеку, што ли, была привязана…

      – Что? – не понял ротмистр. Они с главврачом переглянулись и готовы были расхохотаться, но хватило сил, сдержались.

      Ротмистр знал о нескольких случаях, когда в нужники попадали вражеские снаряды, и что было после, в общем, и грех и смех, а тут…

      – …так все посбега́ли, как куры с насеста, и никого не задело, тока г… извиняюсь, вздулося, будто вскипело, а мине осколок и прилетел… свидетелей… скока нас там было…

      – Рана грязная, это в анамнезе записано… – это сказал доктор. Ротмистр увидел, что доктор хочет ещё что-то добавить, но мнётся.

      – Ну-ка выйдь-ка на секунду, – обратился он к солдату, тот вышел.

      – Рана была очень грязная, его там, на месте происшествия, отмыли, чем могли, талым снегом, но не чисто, не до конца, и стало нагнивать и пованивало, мы даже подумали, что сам намазал для верности, а тут такая история. Кстати, он доковылял до перевязочного пункта с оружием…

      – Чтобы получить наградные, что не бросил винтовку и не потерял?

      – Вроде того!..

      – Исто-ория! – протянул ротмистр.

      – Да уж, история!

      Ротмистр и главврач глядели друг на друга, они, видимо, одновременно представили себе всю эту историю и всё-таки расхохотались.

      VII

      Выскочив из-под арки госпиталя, Жамин гнал Дракона.

      Это был дорогой конь и его любимый, но он гнал его, не жалея плети. А чего его жалеть, когда его самого, Жамина, никто не пожалеет. Эти мысли мешались, он старался избавиться от них, как стирают пот со лба, только слёзы от встречного ветра ползли по щекам.

      Перед ним расстилалась дорога, широкая хорошая дорога, каких в России он не видел, а только видел в Пруссии и здесь, но он знал, что и здесь тоже живут немцы,