Хроника одного полка. 1916 год. В окопах. Евгений Анташкевич

и потянулся забрать взятку.

      – Позвольте, ротмистр… – начал было Гвоздецкий.

      – А что у вас, Евгений Ильич? – поддержал Гвоздецкого фон Мекк.

      Дрок открыл свою карту и молча развёл руками – на столе лежал бубновый валет.

      – О как! – вымолвил Гвоздецкий. – Вот так раскладец! Поровну разлеглось!

      – Каждой твари по паре! – промурлыкал фон Мекк.

      Фон Мекк остался удовлетворённый, он поучительно посмотрел на Курашвили и выпустил такое густое облако папиросного дыма, что в нём потускнела висевшая над столом венская лампа-летучка.

      Гвоздецкий мельком глянул на облако и наставительно произнёс:

      – Кури́те, ротмистр! Кури́те больше – партнер дуреет!

      Курашвили вздохнул, он понял, что Дрок со своим тузом и валетом строго соблюл правило преферанса «сначала забирать свои», но расклад оказался не в его пользу. Доктору стало неинтересно, он накинул шинель и вышел.

      Он поднялся по деревянным ступенькам из блиндажа, перед его глазами встала стена глубокого хода сообщений. Было темно из-за низко висевших туч, и если бы не туман, то было бы совсем темно. Туман был белесый, поэтому казалось, что он чуть-чуть подсвечивается изнутри, и Курашвили ясно различал брёвна, которыми были обшиты стенки хода сообщений, свисающие между брёвнами из земли тонкие, как жилы, чьи-то корни и обрубленные сучки. Он поднял голову – вверху всё было беспросветно, и ему захотелось завыть, и он подумал, что сейчас он пойдёт куда-нибудь в дальний конец, самый дальний, самый глухой угол окопов, сядет на корточки, задерёт голову и как волк завоет на всё болото, на всё пространство вокруг болота, на всё пространство над болотом, и пусть кто-нибудь, кто подумает, что это на самом деле волк, пристрелит его. Он так подумал, но справа вдруг по слышался шум шагов, он повернул голову и увидел большую фигуру, которую было трудно с кем-то перепутать, – это шёл Вяземский, а за его спиной мелькал аксельбантом полковой адъютант Щербаков.

      Вяземский подошёл.

      – Что, доктор, дышите свежим воздухом? Небось накурили черти, не продохнуть? А?

      – Я…

      – Пойдёмте, – не дал ему закончить Вяземский.

      Курашвили от некуда деваться сошёл по крутым ступенькам вниз, наклонился под верхнюю поперечную лесину над входом и отодвинул грубый парусиновый полог. Он вошёл в блиндаж, за ним вошёл Вяземский, и из-за стола поднялся Дрок.

      – Господа офицеры! – скомандовал Дрок навстречу Вяземскому, и все встали.

      – Господин полковник… – Ротмистр Дрок стоял перед Вяземским по стойке «смирно». – В двадцать втором драгунском Воскресенском полку за время вашего отсутствия происшествий не случилось! Временно исполняющий обязанности командира полка, командир первого эскадрона ротмистр Дрок.

      – Господа офицеры! – обратился Вяземский.

      – Господа офицеры! – скомандовал Дрок.

      – Прошу садиться, господа! – сказал Вяземский, однако никто не сел.

      – Прошу садиться… – повторил Вяземский, но снова никто не шелохнулся.

      Дрок