Цеховик. Книга 11. Чёрное и белое. Дмитрий Ромов

Продам я тебе твою брошь, не волнуйся.

      – За сколько? – тут же прекращает она ржать и садится рядом со мной, пытаясь в темноте разглядеть мои глаза.

      – За триста тысяч, – отвечаю я. – С дисконтом.

      Честно говоря, сумма взята с потолка. К каталогам «Сотбис» у меня доступа нет, интернета нет, даже спросить не у кого. Вроде где-то читал, что типа пол миллиона долларов.

      – Ты с ума сошёл? За триста тысяч рублей, я надеюсь?

      – Ага, только бакинских.

      – Это как? – впадает она в ступор.

      – Баксов, значит, – поясняю я.

      – Нет, – машет она головой и, поднявшись с постели, идёт к выключателю и врубает свет. – Покажи мне лилию.

      Я зажмуриваюсь от яркого света, а когда открываю глаза, вижу совершенно голую Еву с тяжёлой торчащей грудью, дёргающую ручку сейфа.

      – Ты чего голая ходишь? – спрашиваю я.

      – Чего? – удивлённо переспрашивает она, поворачиваясь ко мне.

      – Чего-чего, ослепну, говорю, от красоты твоей.

      – Да? – игриво улыбается она. – А хочешь…

      Она прикрывает глаза и кончиком языка проводит по губам.

      – А хочешь, я тебе доставлю… оральное удовольствие? Такого ты точно никогда не испытывал.

      Ага, куда уж нам, мы ж не немцы…

      – Скидки за это не будет, – категорически заявляю я.

      – Егор!

      – Нет. К тому же нам нельзя. Вдруг меня таким образом БНД завербовать пытается? Исключено.

      – Да что ж ты за человек! – притопывает она ножкой. – Ну, покажи хотя бы.

      – Не покажу. Ты уже и так всё потрогала, обследовала и изучила.

      – Нет! – хохочет она. – Лилию покажи, а не это…

      – А утра нельзя дождаться? – ворчу я.

      Она с полчаса возится с брошью, разглядывая под разными углами, а потом заявляет:

      – Утром пойдём к ювелиру и попросим оценить.

      – Ты с ума сошла? – восклицаю я. – Эта лилия, которую заказал Людовик XV для своего внука, чтобы тот подарил её Марии-Антуанетте. И ты хочешь принести её багамскому ювелиру на оценку? Она стоит пол ляма. Начальная цена триста. Да и, к тому же, утром мы идём открывать кампанию. Всё, отдавай. Дай поспать ещё пару часиков.

      – Какого ляма?

      – Американского. Пол миллиона.

      – Это совсем не точно. Просто легенда.

      Утром я встаю рано. Заглядываю в комнату Евы. Она спит, раскинув руки и ноги. Выхожу из шале и иду на пляж. Сейчас здесь никого нет. Вода идеальная. Я плаваю, пока не начинают отваливаться руки. Потом возвращаюсь в дом.

      Ева уже не спит.

      – Пойдём завтракать, – предлагает она.

      – Нет, не буду светиться. Принеси мне что-нибудь сюда. Я пока душ приму и умоюсь.

      Она уходит, но возвращается с пустыми руками. Выносить нельзя. Правила.

      – Ничего, значит выпьем кофе в городе.

      Вскоре приходит такси и мы отправляемся в Нью-Провиденс. Праворукое такси, левостороннее движение, пальмы и голубое небо. Яркие невысокие домики, снова пальмы и неспешное движение. Солнце. Вилы, виллы, виллы,