Енот Шрёдингера. Сергей Шкенёв

половина гостей окажется переодетыми агентами Управления Специальных Служб.

      – Простите, Ибрагим-сан, но федеральные службы не занимаются охраной частных лиц.

      – За десять миллиардов?

      Цифра произвела впечатление, и толстяк с сигарой завистливо вздохнул:

      – Я вот не могу себе позволить тратить на телохранителей половину годового дохода. Это слишком расточительно.

      – Ах, Райво, вы эти деньги тратите на певичек из провинциальных мюзик-холлов.

      – Это совсем другое дело, Ибрагим-сан. Меценатство нынче в моде, вот и приходится соответствовать.

      – Чистый альтруизм, да? – рассмеялся господин с моноклем. – Если только он, то искренне сочувствую.

      Мистер Райво обиделся и возмущённо возразил:

      – Я ещё кое-что могу, уважаемый Ибрагим-сан. Молодость, конечно, ушла безвозвратно, но… Вы понимаете, да?

      – Да, молодость… А что в той молодости? – сделал неожиданный вывод толстяк с моноклем. – В воспоминаниях она хороша, а на самом деле от неё одни только огорчения и неприятности. Бестолковая учёба в престижном колледже, постоянная нехватка денег, граничащая с нищетой. Разве можно было прожить на пятьдесят тысяч кредитов в месяц? То ли дело сейчас!

      – Сейчас лучше, – согласился мистер Райво. – Только гораздо реже.

      – Это вы о чём?

      – Да сразу обо всём. Мы свои капиталы сами зарабатывали, а нынешней молодёжи состояния достаются без малейших усилий практически даром. Вы когда заработали свой первый миллиард?

      – В двадцать лет я получил наследство.

      – Вот! А до этого времени вы работали не покладая рук. Вы посмотрите на племянника Мэтью Кукаревича – разве можно в таком возрасте иметь лично заработанные миллиарды?

      – Честно сказать, я совсем не разбираюсь в енотах и не могу определять их возраст.

      – Это элементарно! Лишь юнцы способны на такую глупость, как генетическая коррекция. Не удивлюсь, если вместо мозгов у него миска с попкорном.

      – Но десять миллиардов убеждают нас в обратном.

      – Вы думаете? Меня, например, они не убеждают, а очень сильно расстраивают.

      – Из-за того, что не ваши?

      – Именно.

      – Так исправьте несправедливость.

      – Каким образом?

      – В колледже, помнится, вы славились как непревзойдённый игрок в покер. Неужели знаменитая колода с девятью тузами и шестью джокерами пылится где-нибудь в дальнем ящике?

      – Вы мне льстите, право слово. Но если не откажетесь помочь, то я готов тряхнуть стариной. Предложите юноше пару-тройку партий или мне самому?

      – Без разницы. А как будем делить выигрыш, честно или поровну?

      – Предлагаю поделить пополам.

      – Согласен!

* * *

      На следующий день енот проснулся от сильного толчка в бок и требовательного голоса Онодэры-сэнсэя:

      – Гоша, вставай, а то счастье проспишь.

      – Какое счастье,