При чём тут руны?. Алексей Лавров

накрытом цветастой скатертью, у самовара с пирогом сидели слабенький маг в форме немецкого обер-лейтенанта и бородатый мужчина средних лет благообразной наружности в пиджаке. Ещё какие-то люди чувствовались в другом помещении.

      Я врезал по немчику направленным рысьим подавлением. Маг потерял сознание и свалился со стула, а я к нему подошёл, нагнулся и воткнул очень острый рысий тесак ему под левую лопатку. Разогнулся и сказал благообразному:

      – Здрасти. Лапы держи на столе.

      Тот оторвал от немца взгляд, прикрыл рот и судорожно кивнул. Я обратился к своим парням:

      – Проверить дом.

      Ребята разошлись, а я отодвинул стул и уселся. На стол положил дисковый автомат и принялся в чистую кружку наливать чаю. Пирог был с брусникой, для меня ничего интересного. Через пару минут Женя доложил:

      – Женщины и старики этого в соседней комнате, более никого.

      Я благодушно проговорил:

      – Тогда подождём докладов от других. Присаживайтесь, – я обернулся к хозяину. – Ты же позволишь?

      Благообразный часто закивал. Парни прямо в тулупах принялись располагаться, только шапки сняли. Наливали чаю, резали пирог. Вскоре пришли парни из подгрупп с докладами.

      Они захватили ещё две баррикады на выездах с пулемётами, у четвёртого выезда взяли полугусеничный броневик. Европеец чувствовался в деревенских домах, теперь уже не чувствуется. Я отодвинул кружку с чаем и автомат, велел Ване:

      – Рацию.

      Он установил компактную коробку с антенной на столе напротив меня, вручил наушники и повернул какой-то тумблер. Я надел наушники и сказал в микрофон:

      – Витя, как слышно?

      – Хорошо слышно, – ответил голос старшего лейтенанта.

      – Всё под контролем, заходите в деревню, – доложил я.

      – Что под контролем? – неприязненно уточнил он. – Докладывай подробней!

      – Ну, всё значит всё! – тоже раздражился я. – Взяли мы деревню!

      – Вам же приказали только разведать, – проговорил он растеряно.

      – И что теперь? – не понял я. – Вернуть всё обратно?! Если так положено, иди сюда и воскрешай немцев!

      – Да иду я, иду! – ответил Витя и выключил связь.

* * *

      Во дворе росла яблоня. Весь седой дед сказал, что посадил дерево на рождение первенца. А теперь его, благообразного мужика в пиджаке, повесили на ветке яблони как европейского пособника. Мужик служил старостой.

      В селе нашли ещё пяток полицаев, но вешали их прямо на местах, где поймали. Казни предателей не вызвали особенных волнений даже у их родных, все будто знали, что это просто часть сделки с оккупантом, этим всё и должно закончиться.

      Впрочем, вслух никто из селян не комментировал. Бойцы тем более чихать хотели на штатские проблемы. Распределились по домам, моя подгруппа осталась в том же здании, и я с новым главой семьи, седым дедом расплачивался рублями за постой и домашние продукты.

      Утром