Шурик Холмс – юный блогер-детектив. Дело о жадном соседе. Анна Люлина

ion>

      Глава первая, в которой мы узнаем, что бывшая актриса драматического театра попадает в больницу. При очень странных обстоятельствах:(

      «Очень жаль, дорогая, что этим летом ты так и не смогла ко мне приехать! Погода у нас сейчас просто чудная. Жары, изнуряющей до самой полуночи, уже нет. Воздух по вечерам прохладный и ароматно пахнет петуниями.

      Знаешь, я всегда чувствую себя одиноко именно летом, когда дни тянутся так долго, что к ночи уже не знаешь, чем и заняться, чтобы не было скучно. Хорошо, что хоть Антоша, мой племянник, пообещал мне скоро приехать в гости на пару недель. И все же мне очень не хватает тебя.»

      Бывшая актриса драматического театра Вероника Викентьевна Северинская сидела на маленькой кухне своей уютной квартиры и писала письмо подруге детства. В свои восемьдесят два года женщина могла довольно проворно набирать текст на клавиатуре компьютера и почти не пользовалась очками, так как зрение ее и в старости сохраняло остроту.

      Северинская жила на первом этаже обычной городской многоэтажки, поэтому через открытую форточку кухонного окна стойкое благоухание ночных цветов, о которых она писала своей подруге, доносилось до нее легко и вполне ощутимо.

      Женщина любила сочинять свои длинные письма в полной темноте, доверяя нехитрые секреты только свету монитора, падающему на клавиатуру. Вот и сейчас редкие ночные прохожие могли видеть в окне ее кухни только края голубого светящегося прямоугольника, выглядывающие из-за ее темного, прямого силуэта – Вероника Викентьевна сидела спиной к окну.

      «Как хорошо было бы сейчас выпить с тобой на балконе чашечку горячего ромашкового чая!» – все продолжала писать бывшая драматическая актриса, невольно прислушиваясь к затихающему гудению двора за спиной. «Мы наслаждались бы тишиной, глядя на белую луну над крышами домов.»

      Нежданный звонок телефона, внезапно раздавшийся в темной комнате, заставил Северинскую вздрогнуть. Она встала со стула и отошла от разделочного стола, на котором стоял ноутбук, к холодильнику – любимый романс, выбранный ею для мелодии входящих вызовов, – доносился именно оттуда.

      На кухне Вероники Викентьевны всегда царил легкий творческий беспорядок, поэтому она долго не могла найти телефон на холодильнике, заваленном книгами, шкатулками со всякой мелочью и всевозможными лекарствами. Наконец, нащупав в темноте настойчиво звонящую трубку, она быстро нажала нужную кнопку и поднесла ее к уху.

      – Гото-о-овься, моя ми-и-илая! Гото-о-овься, дорога-а-ая! Я пришл-а-а-а за тобо-о-ой! – жуткий загробный голос, раздавшийся в трубке телефона, заставил женщину похолодеть от ужаса.

      Северинская невольно повернулась к окну и тут же громко вскрикнула – на балконе, не шевелясь, сидело страшное, черное существо с огромным светящимся черепом и пристально смотрело на нее.

      Уронив на пол телефон, из которого неслись странные потрескивания и громкий вой, Вероника Викентьевна схватилась за сердце. Очень медленно, опираясь руками на кухонную мебель, она добрела до коридора, с трудом открыла входную дверь, вышла босиком на площадку и нажала на кнопку звонка соседей.

      Соседи бывшей драматической актрисы – Марк и Алла Шевцовы – смотрели в спальне телевизор, когда в коридоре их просторной квартиры раздался короткий и очень слабый звонок.

      – И кого ж это в ночь принесло, Аллуша? – проворчал Щевцов, неохотно сползая с кровати, чтобы открыть дверь.

      – Я с тобой! – быстро накидывая халатик, поспешила за мужем Шевцова.

      Открыв дверь, они с удивлением увидели лежащую на их придверном коврике Веронику Викентьевну.

      – Смерть, – хрипела она, показывая рукой на дверь своей квартиры, – там…

      – Аллуша! Скорую, наверное, нужно вызвать? – испуганно спросил Шевцов, и его жена быстро нырнула назад в спальню искать свой телефон, чтобы вызвать неотложку.

      Бригада скорой помощи приехала уже через десять минут. Быстро поднявшиеся на первый этаж врачи увидели очень бледную Веронику Викентьевну, которая сидела на пуфике в коридоре Шевцовых, прислонившись спиной к стене. Она совсем не мола говорить – просто смотрела перед собой пустыми, ничего не выражающими глазами и беззвучно шевелила губами.

      Пахло валерьянкой и резкими духами Аллуши, которая стояла рядом с Северинской и держала ее за руку, приговаривая:

      – Все будет хорошо, Вероника Викентьевна! Потерпите. Все будет хорошо!

      – Это наша соседка. Она часто на сердце жалуется, – рассказывал врачам скорой помощи Шевцов. – Наверное, приступ у нее! Сердечный!

      – Нам документы ее нужны, – попросил один из врачей. – Может, знаете, где у нее в квартире лежат?

      – Да, конечно! Она их прямо в прихожей хранит, на тумбочке! Маркуша, принесешь? – обратилась к мужу Шевцова, не отпуская руку соседки.

      Общались они довольно много: Вероника Викентьевна жила одна, и нередко приходила к Аллуше поговорить, а та жалела одинокую пожилую женщину и никогда не отказывала ей в помощи, так же часто