Человек без лица. Сергей Самаров

свои лица скрыть. В квартире остался только глава семейства, которому менты обещали жену и сына обязательно доставить назад на машине. Если так настойчиво обещают, то сделают это только утром, после окончания комендантского часа, если вообще сделают – это знали все.

      «Уазик» республиканского управления ФСБ остался у подъезда один. Хожаев ждал ответа капитана, а тот задумался.

      – Я бы предпочел все же в госпиталь вернуться, – сказал наконец Трапезников.

      Подполковник вздохнул демонстративно. И за что, дескать, ему такая доля досталась – с прикомандированными возиться. Каждый прикомандированный приезжает сюда на короткий промежуток времени и старается в этот промежуток вместить работу гораздо большую, чем помещается в тот же промежуток, ограниченный обычным рабочим днем. Отдыхать они дома любят. И в общежитии сидеть не хочется – скучно, и соседи, бывает, попадаются надоедливые. Потому и рвутся работать, работать и работать. А у Хожаева дома семья, дети, с которыми тоже стоит сейчас больше времени проводить, чтобы потом волками не выросли.

      – А что в госпитале? Думаешь, что-то там будет?

      – Поговорю, – капитан ответил уклончиво, сам, похоже, не зная толком, что будет там делать. – Подумаю. Может быть, больной с помощью врачей в себя придет. Тогда его сразу надо в управление доставлять.

      Он тоже знал понаслышке о стремлении местных кадров к размеренной жизни и службе, и потому ленивому настроению подполковника не удивился.

      – Ладно, так сделаем, – решил Хожаев как старший по званию. – Я тебя завезу, и пока ты там говоришь и думаешь, меня до дома добросят. Будет что интересное, звони. Машина за тобой закреплена до утра. Надо будет, за мной пошлешь. Я дежурного предупрежу. Спать захочешь, тебя тоже отвезут.

      Госпиталь рядом, но чтобы проехать к нему, следует большой круг сделать. Да еще большая часть круга проходит по разбитой и присыпанной снегом дороге. А потом Хожаеву еще из Ханкалы в Грозный добираться. И машине, где останется один водитель, по вечернему городу ехать. Впрочем, до комендантского часа еще далеко, а до этого времени езда считается почти безопасной. Боевики и террористы караулят в темноте те машины, которые ездят во время комендантского часа, следовательно, имеют спецпропуск и относятся к силовым местным, федеральным или просто местным административным структурам. В тех и в других стреляют с одинаковой охотой. И стреляют частенько. Пулю можно ждать из любых развалин. Потому и не поощряется ночная езда без надобности.

      «Уазик» остановился у ворот госпиталя. В вечернее время, памятуя режим безопасности, там пришлось долго объяснять, что капитану Трапезникову здесь надо и вообще кто он такой. Служебное удостоверение личности не произвело впечатления, потому что такими удостоверениями боевики и террористы сплошь и рядом козыряют. Пришлось и самому подполковнику машину покинуть, чтобы подтвердить сказанное, и даже дежурному по управлению позвонить, чтобы и тот сделал незнакомых омоновцев более сговорчивыми.

      Наконец, все уладили. Трапезников и Хожаев еще раз пожали