Роковое завещание. Людмила Мартова

а Макаров закрыл глаза и погрузился в тяжелый температурный сон. Снились ему Волины, почему-то командующие на объектах «Турмалина» и отдающие приказ о взрыве основного исторического здания Красных казарм. Взрыв во сне тоже был. Громкий, страшный, поднимающий в воздух взвесь из мелкой кирпичной пыли вперемешку со снегом. От его грохота Дмитрий проснулся и сел в кровати, тяжело дыша.

      В доме было тихо, и Макаров вдруг испугался этой тишины, как до этого испугался сквозь сон грохота взрыва. А вдруг, пока он спал, что-то случилось? Почему не слышно привычных звуков: Катенькиного звонкого голоса и топота маленьких ножек, музыки из комнаты Мити, пыхтения Помпона, стука посуды с кухни? Сколько вообще времени? Он повернулся и глянул на часы. Ну, надо же, он спал всего пятнадцать минут, а казалось, что пара часов прошло.

      – Лена! – завопил Макаров, стыдясь своего внезапного страха.

      Он никогда не был трусливым, смело глядел в лицо любой опасности. И только заимев семью, начал бояться, не за себя – за них, отвергая любые рисковые сделки, приобретя дурную привычку отмерять не семь, а сорок семь раз перед тем, как отрезать. Правда, с Красными казармами пошел на риск, дал Лене себя уговорить, и теперь сомневался, правильно ли поступил. Благополучие и безопасность семьи были для Макарова важнее любой прибыли.

      – Лена!!!

      На лестнице, ведущей на второй этаж, где он и находился, послышались шаги.

      – Ты что кричишь, Дим?

      Его жена не выглядела взволнованной, видимо, в его вопле не слышалось признаков опасной болезни. Ее внутренний камертон, чутко настроенный на макаровское самочувствие и настроение, никогда не давал сбоев.

      – Где все? – сварливо спросил он, чувствуя себя брюзжащим дедом.

      – Татьяна Михайловна ушла домой. Надежда Михайловна катает Катюшку на горке. Помпон ушел с ними. Митька делает уроки в своей комнате. А что? У нас непривычно тихо?

      Все-то она про него понимала.

      – Мне бы надо с Гордеевым поговорить, – прохрипел он, не отвечая на вопрос, чтобы не показывать жене свою слабость. – Что-то не так во всей этой истории.

      – С домом и скончавшейся родственницей? – понимающе уточнила Лена. – Да, Татьяна Михайловна очень расстроена. Я никогда ее не видела такой взволнованной.

      – Вот и Гордеев какой-то не такой, как всегда, – задумчиво согласился Макаров. – А его адвокатша, кажется, имеет отношение к нашим основным конкурентам. И Красные казармы горели, потому что их кто-то поджег. И все это, вместе взятое, мне категорически не нравится.

      – А ты не накручиваешь, Дима? – спросила Лена, подошла ближе, положила прохладную руку на его пылающий лоб. – Ой, ты совсем горячий. Сейчас лекарство принесу. Мне кажется, что фамилия адвоката может быть простым совпадением. Хотя с Сашей ты поговори, конечно. Просто попозже, не при температуре. У тебя сейчас ясность мысли отсутствует. И ты напридумаешь то, чего нет.

      – Или пропущу то, что есть, – мрачно сказал Макаров.

      От известия, что с близкими все в порядке, ему стало заметно лучше. Он представил,