Боярышниковый лес. Мейв Бинчи

конце вечера мы с Верой мыли посуду, а Гленн помогал Нику обрезать кусты шиповника и ежевики, которые почти вплотную подобрались к задней двери дома.

      – Вы вдвоем так мило смотритесь вместе, – сказала я, вытирая тарелки.

      – Да, Ник очень-очень хороший, – отозвалась довольная всем Вера.

      – Вы не планируете съезжаться? – Веру можно было и о таком спрашивать, даром что ей почти стукнуло девяносто или вроде того.

      – Нет, что ты, какое там, – неожиданно ответила женщина.

      Я уже пожалела, что спросила.

      – В смысле, не ради секса, – попыталась я сгладить неловкость. – А ради общения.

      – Ну, с сексом и так все отлично. Вот уйдете, мы, наверное, еще раз за дело примемся, – как ни в чем не бывало сказала Вера.

      Я недоумевала, что же тогда им мешает. Может, у Ника есть жена или любовница, которую он где-то прячет? А может, куча детей, настроенных против его сближения с Верой?

      Все оказалось совсем иначе. Дело заключалось в том, что каждый привыкает жить по-своему и по достижении определенного возраста уже не хочет менять свой уклад. Да и если захочет – не получится. Все это было как-то связано с пространством и тем, что ты привык находить вещи там, где они лежали всегда.

      – Мне было бы все равно, где лежат мои вещи, если бы я жила с парнем, в которого безумно влюблена, – возразила я.

      – Да, но у тебя, наверное, не так уж много вещей, и ты не привязана к ним так, как мы к своим.

      – И что это за вещи? – не понимала я.

      – Ох, Шэрон, звучит, конечно, весьма странно, но я не выношу, когда Ник трогает что-то мое, ну, например гербарий или коробки со всякой всячиной, которую я планирую когда-нибудь вклеить в альбом. А он трясется над своими тюбиками с краской, почти пустыми – из них уже ничего толком и не выдавить, – потрепанными блокнотами, коробками с письмами, вырезками, выбросить которые пока не доходят руки. Нам это все не совместить, Шэрон. Да мы рассоримся за неделю. То, что у нас есть здесь и сейчас, куда более важно. Не стоит таким рисковать ради совместного проживания.

      На обратном пути мы с Гленном говорили об этом. Нам казалось, не живя вместе, два прекрасных человека попусту тратят отпущенное им время. Мы вздохнули. Каждому чего-нибудь не хватает. Мы вот до смерти хотим съехаться и не испытываем никаких мучений из-за необходимости менять укоренившиеся привычки. При этом у нас нет ни денег, ни своего жилья.

      – Может, мне все-таки попробовать перебраться к тебе, Шэрон? – не успокаивался Гленн. – Мы могли бы жить в твоей комнате. У тебя хотя бы есть отдельная. У нас с братом общая.

      – Нет, Гленн, поверь мне. Ничего не выйдет. Папаша у меня алкаш и игрок.

      – Не беда. А у меня – религиозный фанатик. Я тебе уже говорил, для меня это не важно.

      – Начнем жить вместе, станет важно.

      – Я бы мог помогать деньгами, как думаешь?

      – Вот уж не стоит, Гленн, отец просто спустит их на выпивку.

      – Как же нам быть? – упавшим голосом