Стихотворения. Эдгар Аллан По

был ли б этот, в долгой темноте

      Прошедший, сон похож на грезы те,

      Какими в детстве был я счастлив? – (Ибо

      Небес прекрасней ждать сны не могли бы!)

      При летнем солнце я тонул в мечтах

      О Красоте и о живых лучах;

      Я сердце отдал, с жаром неустанным,

      Моей фантазии далеким странам

      И существам, что сотворил я сам…

      Что, большее, могло предстать мечтам?

      То было раз, – лишь раз, – но из сознанья

      Не выйдет этот миг! – Очарованье

      Иль чья-то власть гнели меня; льдяной

      Во тьме дышал ли ветер надо мной,

      В моем уме свой облик оставляя?

      Луна ль звала, над сном моим пылая,

      Холодной слишком? – звезды ль? – только тот

      Миг был, как ветер ночи (да пройдет!),

      Я счастлив был – пусть в грезах сна пустого!

      Я счастлив был – в мечтах! —

          Люблю я слово

      «Мечта»! В ее стоцветной ворожбе,

      Как в мутной, зыбкой, призрачной борьбе

      С реальностью видений, той, что вещий

      Бред создает, – прекраснейшие вещи

      Любви и рая есть, что мне сродни,

      Но чем не да́рят юношества дни!

      Мне в юности знаком был некто…

      Как часто мы забываем время, когда в одиночестве созерцаем трон Вселенной, – ее леса, ее пустыни, ее горы, – мощный ответ, даваемый Природой нашему сознанию.

      I

      Мне в юности знаком был некто, кто

      С землей был в тайной связи, как она с ним, —

      С рожденья, в блеске дня и в красоте;

      В нем пылко-зыбкий факел жизни – черпал

      Свой свет от солнца и от звезд, из них

      Огни, себе родные, извлекая.

      Но этот мощный дух знал – (не в часы

      Своих пыланий) – власть свою над ними.

      II

      Быть может, мысль мою мог увести

      К порывам ярким свет луны сходящей,

      Но верить я готов, что этот свет

      Властней, чем нам об этом повествуют

      Науки дней былых, и что (будь то

      Лишь невещественная сущность мысли)

      Он волшебством живительным кропит

      Нас, как роса ночная, летом, травы.

      III

      Она ль влияет в час, когда (как глаз,

      Что ширится при виде милом) спавший

      Сном косным, вдруг, – слеза в очах, – дрожит?

      А между тем, таиться ей зачем бы

      При нашей яви? но что́ здесь, при нас

      Все время, – лишь тогда колдует странным

      Созвучьем, как разбитой арфы стон,

      И будит нас. – То – символ и страница

      IV

      Того, что мы найдем в иных мирах,

      Что́ в красоте дарует бог наш тем лишь,

      Кто иначе лишился бы небес

      И жизни, их в бреду страстей утратив;

      А также зов – высокий зов к душе,

      Боровшейся не с верой, с благочестьем,

      Чей трон с отчаянья повержен в прах, —

      Венча́нной чувств огнем, как диадемой.

      Страна фей

      Сядь, Изабель, сядь близ меня,

      Где лунный луч скользит играя,

      Волшебней