Дневники преступной памяти. Галина Романова

умоляюще. – И теперь я не знаю, что мне делать!

      Он уже давно принял решение. И знал, что предложит ей. Вопрос был в том, согласится ли она?

      – Пожить у вас?! – сразу отшатнулась Варвара, стоило ему предложить свою помощь. – Но… Но я вас совсем не знаю! И что, если вы опасны? И я из одной скверной истории попаду в другую?

      У Сергея Сергеевича был готов ответ. Потому что он предвидел такую ее реакцию.

      – У вас нет выбора, Варвара. И вам придется довериться мне. Так же, как мне придется довериться вам. Я ведь тоже рискую.

      – Вы? Но чем?

      – Что-то подсказывает мне, Варвара, что вы не все до конца рассказали мне. И нерассказанное вами – самая скверная часть вашей истории. Разве нет?

      Она, подумав, кивнула. Послушно поднялась со скамьи следом за ним. И послушно пошла позади него, держась на расстоянии трех шагов. Так, гуськом, они дошли до угла его дома. Там, опасаясь любопытных соседок, он велел ей остановиться и выждать десять минут, а потом уже идти к его подъезду.

      Уже входя в свою квартиру и бегло осматривая идеальный порядок, Воронков вдруг, к ужасу своему, осознал, куда добровольно вляпался.

      В его жизни больше не будет отвратительных стихов по утрам. В его жизни теперь будет жесткая, опасная проза. И когда это закончится, и главное – чем, невозможно предугадать.

      Глава 8

      Через два дня Коровин знал о Варваре Царевой все или почти все: что она любит есть, пить, чем занимается в свободное от работы время, почему ее бросил муж – уважаемый и известный в своих кругах преподаватель высшего учебного заведения. И почему у нее совсем нет личной жизни.

      – Варя была пугливым олененком, – в один голос уверяли Якушеву ее знакомые по работе. – Обожглась с Эдиком и после этого никому больше не верила. Думаете, у нее не было больше предложений?..

      Коровин так не думал, рассматривая ее фото. Варвара Царева была настоящей красавицей. Прекрасно сложена, со вкусом, аккуратно одета. Он не исключал, что и по этой причине тоже майор Якушева вцепилась в нее клещом.

      Сначала та носилась с идеей серийного убийцы, искромсавшего Ложкиных, теперь – с версией, что Царева – часть преступной группы, если не основатель ее.

      – Как-то не вяжется, – недоверчиво крутил головой Коровин на сегодняшнем совещании внутри отдела. – Не похожа она на убийцу или организатора.

      – А на кого, по-вашему, она похожа? – зверела прямо на глазах Якушева.

      А когда она зверела, то становилась совершенно невыносимо несимпатичной. Губы белели, кончик носа заострялся, как у Буратино, а лицо покрывалось красными пятнами.

      – Она похожа на одинокую женщину, которая попала в скверный переплет либо из-за нехорошего знакомства ее дочери, либо из-за того, что ее использовали.

      – Кто? Интересно, кто? В кабинете массажа, где стоит шкаф-раздевалка для посетителей, никого больше не бывает. Входит клиент, закрывается дверь, – носилась по кабинету Якушева, позванивая странными