Останься со мной!. Ольга Покровская

Моя фамильярность явно выводила его из себя, но, разумеется, публично потребовать от женщины, известной певицы, называть его по имени-отчеству он не мог, не рискуя показаться смешным.

      – Олег, вам и в самом деле не понравилось, как я пела?

      Я лукаво посмотрела на него. Вот сейчас и посмотрим, так ли он кристально честен, как сказал Завьялов. Или…

      Радевич помедлил, посмотрел куда-то себе под ноги и вдруг глуховато сказал:

      – Нет, пели вы замечательно. До свидания.

      – Вы уже в третий раз за вечер со мной прощаетесь, – усмехнулась я и махнула ему рукой.

      Радевич развернулся, быстро сбежал вниз по ступеням – широкая, по-военному выправленная спина, скупые точные движения. Даже его охранники, по-кошачьи быстрые и гибкие, не производили впечатления такой ловкости, собранности и ежесекундной готовности к броску.

      «Пели вы замечательно…»

      Что же, игра становилась все интересней.

      Мешковатые, широченные, отвисшие на заднице штаны, бесформенная темная футболка, кепка с огромным козырьком, скрывавшая волосы и отбрасывавшая тень на лицо.

      Я быстро оценила свой облик в зеркале, повела плечами, словно вместе с костюмом натягивала на себя роль, которую мне предстояло исполнять в ближайший час – исполнять куда тщательнее и достовернее, чем на сцене. Затем прошлась перед зеркалом туда-сюда, как бы примеряя на себя легкую сутулость, разболтанную мальчишескую походку – загребание ногами, обутыми в белые разношенные кроссовки. Шмыгнула носом, утерлась тыльной стороной ладони.

      Пойдет!

      Незаметно проскользнуть по пустынному в ночной час отельному коридору, вжаться в нишу, заслышав голоса подгулявших туристов, шмыгнуть на лестницу для персонала. Вниз, на парковку – многоэтажный бетонный куб, уставленный дорогими автомобилями. Оттуда – в неприметную выкрашенную синим дверь, затем затхлыми вонючими коридорами – на поверхность, в пустынный переулок.

      Здесь, пристегнутый цепью к фонарному столбу, меня ждал мотоцикл. Я разомкнула замок нашедшимся в заднем кармане гигантских джинсов ключом, оседлала мотоцикл и быстро рванула по ночной улице по адресу, который до этого успела отследить по карте навигатора.

      О, вечерний Стамбул, счастье мое, как я люблю тебя!

      Разноголосая какофония звуков с набережной – скрипка, мандолина, чьи-то голоса…

      Я ехала от Кадеке в сторону моста через Босфор, проносясь мимо рыбных ресторанов, пиццерий, заведений турецкой кухни.

      Вечерний Стамбул…

      Свобода, разлитая в самом воздухе, веселые люди, выбравшиеся прогуляться в центре. Кто-то из них сегодня напьется, будет глупо горланить на улице, а потом уснет у кого-нибудь на плече…

      Я ехала, намеренно путая следы, петляя из стороны в сторону. Миновав азиатскую набережную, переехала старый босфорский мост и попала в район Тексим – клоаку, где собирались жрицы любви и прекрасные жонглеры чувствами людей – картежники, каталы всех мастей.

      За Тексимом потянулись полуразрушенные районы Стамбула, со дня на день ожидавшие сноса. Но пока