Небеса умоются кровью. Том 1. Пробуждение силы. Сергей Булл

желая оборвать все связи с семьёй, текст выглядел бы совершенно иначе. Не так сухо и скомкано, а ярко и красноречиво, как умеет моя сестра.

      Родители не должны об этом узнать. Чего греха таить, они слишком простодушны и могут легко принять письмо за чистую монету.

      Они могут…

      А я – нет!

      Я слишком хорошо знаю свою сестру.

      Даже если все звёзды погаснут на небе, она не способна так поступить.

      Придётся разбираться во всём самому.

      Я еду в столицу!

      Глава 2

      Возвращение домой похоже на движение по канату, натянутому над пропастью. Попытка удержать равновесие между тем, что объяснит отсутствие Лин, успокоит родителей и не разобьёт им сердце. Нельзя испортить их годовщину подобными вестями.

      Караван задержался? Или приехал не тот? Что-то случилось на службе?

      Перебираю варианты отговорок, пытаясь пропустить их через призму таких родных и таких простых родителей.

      Поверят ли?

      Лучше скажу, что Лин не прибыла и ничего не написала. Впрочем, там присутствовал старейшина Тагай. Он может невольно упомянуть письмо, и тогда обман вскроется.

      На подходе к дому ловлю отголосок эмоций – разительный контраст, между горечью, что чувствую сейчас, и той радостью, что мы испытали пять лет назад. И ведь это было вечером того же дня уже после нашей стычки с Бохаем, который сейчас отправился в центральный город провинции, шагнув на следующий этап Пути.

      Это известие меня удивило. Почему не в столицу? Но тогда, когда я услышал его, быстро придумал оправдание: Бохай не ровня моей любимой и несравненной сестре. Деревенские сразу вздохнули свободнее, сбросив гнёт этого холёного подонка.

      Не успеваю подняться к двери, как она распахивается и ко мне выходят отец с матерью. В их глазах я вижу удивление. Матушка, за эти пять лет высохшая ещё больше, теребит серебристую косу. Она похожа на лесную былинку, побитую ветрами и выжженную солнцем.

      Могучий, как медведь, и угрюмый, как скала, отец теребит густую смолистую бороду. Последние пару лет его волосы начали выпадать на макушке, так что он их сбривает подчистую. Лысина задорно блестит на солнце в противовес мрачному лицу.

      – Где Лин? – громом среди ясного неба звучит его вопрос.

      Ком подкатывает к горлу, слова застревают. Мне нечего сказать сейчас.

      – Давайте поговорим в доме, – предлагаю я.

      Матушка чуть не падает, закатывает глаза, её лицо будто покрыли мелом, отец одной рукой подхватывает её, как пушинку, и мы заходим в дом. Мои слова не сулят добрых вестей.

      В камине, единственной части нашего дома, выложенной из камня, тлеют остатки дров, из-под крышки котла выбирается приятный аромат мясной похлёбки, подначивая мой живот урчать. Рассказываю всё, опуская одну единственную деталь – письмо.

      Матери, которая всё реже выходит на улицу, внутри дома становится легче. Выслушав мой рассказ, она уже сама начинает придумывать оправдания:

      – Лин же писала, что приедет. Возможно, это просто не тот караван.

      – Ну, следующий