Сохрани мою речь навсегда… Стихотворения. Проза (сборник). Осип Мандельштам

ни был ты, покойный лютеранин,

      Тебя легко и просто хоронили.

      Был взор слезой приличной затуманен,

      И сдержанно колокола звонили.

      И думал я: витийствовать не надо.

      Мы не пророки, даже не предтечи,

      Не любим рая, не боимся ада,

      И в полдень матовый горим, как свечи.

1912

      Айя-София

      Айя-София – здесь остановиться

      Судил Господь народам и царям!

      Ведь купол твой, по слову очевидца,

      Как на цепи, подвешен к небесам.

      И всем векам – пример Юстиниана,

      Когда похитить для чужих богов

      Позволила эфесская Диана

      Сто семь зеленых мраморных столбов.

      Но что же думал твой строитель щедрый,

      Когда, душой и помыслом высок,

      Расположил апсиды и экседры,

      Им указав на запад и восток?

      Прекрасен храм, купающийся в мире,

      И сорок окон – света торжество;

      На парусах, под куполом, четыре

      Архангела – прекраснее всего.

      И мудрое сферическое зданье

      Народы и века переживет,

      И серафимов гулкое рыданье

      Не покоробит темных позолот.

1912

      Notre Dame

      Где римский судия судил чужой народ,

      Стоит базилика, – и, радостный и первый,

      Как некогда Адам, распластывая нервы,

      Играет мышцами крестовый легкий свод.

      Но выдает себя снаружи тайный план:

      Здесь позаботилась подпружных арок сила,

      Чтоб масса грузная стены не сокрушила,

      И свода дерзкого бездействует таран.

      Стихийный лабиринт, непостижимый лес,

      Души готической рассудочная пропасть,

      Египетская мощь и христианства робость,

      С тростинкой рядом – дуб, и всюду царь – отвес.

      Но чем внимательней, твердыня Notre Dame,

      Я изучал твои чудовищные ребра,

      Тем чаще думал я: из тяжести недоброй

      И я когда-нибудь прекрасное создам.

1912

      Старик

      Уже светло, поет сирена

      В седьмом часу утра.

      Старик, похожий на Верлена,

      Теперь твоя пора!

      В глазах лукавый или детский

      Зеленый огонек;

      На шею нацепил турецкий

      Узорчатый платок.

      Он богохульствует, бормочет

      Несвязные слова;

      Он исповедоваться хочет –

      Но согрешить сперва.

      Разочарованный рабочий

      Иль огорченный мот –

      А глаз, подбитый в недрах ночи,

      Как радуга цветет.

      А дома – руганью крылатой,

      От ярости бледна, –

      Встречает пьяного Сократа

      Суровая жена!

1913, 1937

      Петербургские строфы

      Н. Гумилеву

      Над желтизной правительственных зданий

      Кружилась долго мутная метель,

      И правовед опять садится в сани,

      Широким