Сохрани мою речь навсегда… Стихотворения. Проза (сборник). Осип Мандельштам

1916, 1935

      «В разноголосице девического хора…»

      В разноголосице девического хора

      Все церкви нежные поют на голос свой,

      И в дугах каменных Успенского собора

      Мне брови чудятся, высокие, дугой.

      И с укрепленного архангелами вала

      Я город озирал на чудной высоте.

      В стенах акрополя печаль меня снедала

      По русском имени и русской красоте.

      Не диво ль дивное, что вертоград нам снится,

      Где реют голуби в горячей синеве,

      Что православные крюки поет черница:

      Успенье нежное – Флоренция в Москве.

      И пятиглавые московские соборы

      С их итальянскою и русскою душой

      Напоминают мне – явление Авроры,

      Но с русским именем и в шубке меховой.

Февраль 1916

      «На розвальнях, уложенных соломой…»

      На розвальнях, уложенных соломой,

      Едва прикрытые рогожей роковой,

      От Воробьевых гор до церковки знакомой

      Мы ехали огромною Москвой.

      А в Угличе играют дети в бабки

      И пахнет хлеб, оставленный в печи.

      По улицам меня везут без шапки,

      И теплятся в часовне три свечи.

      Не три свечи горели, а три встречи –

      Одну из них сам Бог благословил,

      Четвертой не бывать, а Рим далече –

      И никогда он Рима не любил.

      Ныряли сани в черные ухабы,

      И возвращался с гульбища народ.

      Худые мужики и злые бабы

      Переминались у ворот.

      Сырая даль от птичьих стай чернела,

      И связанные руки затекли;

      Царевича везут, немеет страшно тело –

      И рыжую солому подожгли.

Март 1916

      «О, этот воздух, смутой пьяный…»

      О, этот воздух, смутой пьяный

      На черной площади Кремля!

      Качают шаткий «мир» смутьяны,

      Тревожно пахнут тополя.

      Соборов восковые лики,

      Колоколов дремучий лес,

      Как бы разбойник безъязыкий

      В стропилах каменных исчез.

      А в запечатанных соборах,

      Где и прохладно, и темно,

      Как в нежных глиняных амфорах,

      Играет русское вино.

      Успенский, дивно округленный,

      Весь удивленье райских дуг,

      И Благовещенский – зеленый,

      И, мнится, заворкует вдруг,

      Архангельский и Воскресенья

      Просвечивают, как ладонь, –

      Повсюду скрытое горенье,

      В кувшинах спрятанный огонь…

Апрель 1916

      ‹Петрополь›

1.

      Мне холодно. Прозрачная весна

      В зеленый пух Петрополь одевает,

      Но, как медуза, невская волна

      Мне отвращенье легкое внушает.

      По набережной северной реки

      Автомобилей мчатся светляки,

      Летят стрекозы и жуки стальные,

      Мерцают звезд булавки золотые,

      Но никакие звезды не убьют

      Морской