Оттенки серого. Джаспер Ффорде

вопросительно и затягивали меня, как омут, где-то на самом дне кипела холодная ярость. Но думаю, главным была дикарская загадочность, сквозившая во всем ее виде. Вот в чем крылся секрет ее сокрушительного очарования. Я моментально забыл о Констанс с ее важными родственниками и какое-то время мог думать только о серой девушке в грубых холщовых штанах.

      Я попытался придумать, как начать разговор, – я держал наготове несколько фраз, которые можно было расценить как смешные или умные (но не то и другое одновременно). Почему именно мне потребовалось заговорить с ней – не представляю. Через полчаса я собирался покинуть этот город – вероятно, навсегда. Но короткий разговор с этой девушкой скрасил бы мне весь день, а ее улыбка – всю неделю.

      Мысли мои внезапно прервались – по толпе пошел шепот. Лжепурпурного вынесли – но вынесли на носилках, а не в бесшовном пластиковом мешке: ко всеобщему облегчению, то оказалась не плесень. И только лицо Джейн выражало не облегчение, но озабоченность. Мое сердце забилось быстрее. Она знала этого человека – а возможно, знала и что он там делал. Я шагнул вперед и коснулся ее руки – без всякого злого умысла, – но Джейн отреагировала бурно. Метнув на меня взгляд, полный холодной ненависти, она угрожающе прорычала:

      – Тронь еще раз, и я сломаю твою долбаную челюсть.

      Я застыл как вкопанный – не столько из-за услышанных мной очень плохих слов, сколько из-за угрозы физической расправы по отношению к тому, кто стоял выше ее в цветовом смысле. И все это – без малейшей провокации с моей стороны. Я оскорбился:

      – Не смей так со мной говорить!

      – Это еще почему?

      Ответ был очевиден, но я все же выдал его:

      – Да потому, что ты серая, а я красный!

      Она шагнула ко мне, сорвала с моего лацкана красный кружок, бросила на мостовую и насмешливо спросила:

      – Ну что, теперь можно сломать тебе челюсть?

      Запредельная наглость! Моя все еще целая челюсть отвисла. Надо было как следует осадить девицу и спросить ее, кто таков этот лжепурпурный, но тут отец позвал меня. Я обернулся. И в этот момент серая скрылась в толпе.

      – Кого ты высматриваешь, Эдди?

      – Девушку.

      – Забыл, что у нас поезд через полчаса? Ты неисправимый оптимист!

      На вокзале наши почтовые индексы не подтвердили: желтый нашел у нас нарушение дресс-кода – что-то типа ношения рабочей обуви в сочетании с одеждой для поездок № 3. После проверки билетов и доставки багажа мы устроились в самом конце вагона. Я уставился в окно, погрузившись в раздумья.

      – У меня есть кое-что для тебя. – Отец протянул мне выщербленную суповую ложку, истертую за столетия пользования.

      – Где ты ее взял?

      – В кармане жилета у того серого. Я забрал ее вместо платы.

      – Папа!..

      Он пожал плечами:

      – Ты спас ему жизнь. И потом, у тебя такой нет.

      Когда речь шла о ложках, все общепринятые правила поведения