Горечь власти. Арви Альцман

своего отца никуда не делось. Ей всего семнадцать лет, а глава семьи отправляет свою дочь фактически на смерть, даже и не подумав предупредить о своём решении.

      – Кто же так поступает? Нет, какой отец будет так поступать со своим чадом? Если Лорс вообще принимает меня за своего ребёнка, в чём сильно сомневается. – Продолжила она тихо возмущаться, стискивая ладони в кулаки.

      В очередной раз тяжело вздохнув, Астаят расслабилась, взяла полотенце и сложила в него все осколки, которые смогла найти. Отправившись их выбрасывать, взглянула по пути в зеркало туалетного столика, рассматривая себя. В отражении на неё смотрела девушка блондинка со стрижкой каре, стройное тело спрятано под тёмно-синюю тунику до колен с разрезами от талии, чёрные узкие штаны и летние белые сапоги на невысоком каблуке. Она уже привыкла видеть в своих зелёных глазах отчаяние загнанного зверя. Неужели ей суждено всю жизнь подчиняться приказам Лорса только потому, что тот скрыл её неугодность⁶от остальных? Как не прискорбно признавать, но только благодаря ему до правителя не дошла эта новость и она продолжает жить на Парящих Островах. Вот только благодарить его за это совсем не хочется.

      Незаметно пробравшись в кухню через коридор, застеленный ковровой дорожкой, и просторную пустую столовую, в которой сейчас горел единственный канделябр в середине длинного обеденного стола, девушка выбросила осколки вместе с полотенцем и огляделась вокруг. Кухня погрузилась в полутьму с парой зажжённых свечей на дальнем столе, которые никак не могли охватить всё помещение. Такая глухая тишина стоит не только в кухне, а во всём доме, словно тут обитают призраки. Даже Эрат засел в своей спальне, хотя он тот ещё сорванец и ему, как преемнику отца, позволено многое.

      – Почему ты выбросила полотенце? – Возник из ниоткуда за спиной голос Лорса, к которому Астаят резко обернулась. Перед ней стоял высокий мужчина с жёлтыми волосами и такого же цвета густыми бакенбардами, что смотрелось немного нелепо, одетый как всегда с иголочки в бирюзовый костюм из брюк и жилета, и рубашкой с длинными манжетами с росписью золотых нитей.

      – Я разбила вазу. – Не стала она скрывать ведь всё равно рано или поздно он узнает.

      Сократив между ними расстояние в пару шагов, Лорс замахнулся и оставил на щеке дочери звонкую пощёчину. Голова Астаят дёрнулась в сторону, а щека стала гореть, моментально покраснев.

      – Рушить будешь свой дом, а мой попрошу сохранить в целости.

      – И когда у меня появится «свой дом»?

      – Когда я скажу. – Не желая больше продолжать этот разговор, Лорс развернулся на каблуках и вышел из кухни, оставляя девушку наедине со своими мыслями.

      – То есть никогда. – Подытожила их короткий разговор вполголоса, дождавшись, когда мужчины уже не будет рядом. Слёзы предательски обожгли глаза, ком застрял в горле, но она упрямо их сдерживала. Сколько бы лет с ней так не обращались и как бы она к этому не привыкла, обида становится только сильнее, особенно видя отношение Лорса к её сводному