Предпоследнее дознание. Юрий Валерьевич Максимов

здесь на месте, у себя дома. «И, как ни странно, рад мне», – удивился Карев, отвечая на рукопожатие.

      – Вы по поводу Петера? – осведомился Виктор Сато, едва они уселись друг напротив друга. – Да ты садись, лейтенант!

      – Спасибо, постою, – Ронгу улыбнулся, прислонившись к косяку. – Я в геолете насиделся.

      – Ну, как знаешь, – полковник снова повернулся к следователю.

      – Так вы, значит, о Петере?

      – Не совсем. Я хотел бы поговорить о вашем дяде, Мартине Сато.

      Улыбка съежилась, взгляд охладел.

      – Он теперь по вашему ведомству?

      – Так точно.

      – А как же Петер?

      – Не слышал, чтобы такое имя фигурировало в нынешних делах.

      – Вот как? – лицо полковника потемнело. – Значит, все-таки не довезли… Жаль. Это был исключительный человек. Столько жизней спас. О нем бы у вас замечательный отчет вышел. Даже лучше, чем о Кайрондере.

      – Мне и самому жаль, – ответил Карев, поморщившись от набившего оскомину сравнения. – Но, как и вам, мне не дано выбирать задания.

      – Понимаю. Что ж… Честно говоря, особого желания нет говорить об этом, но раз вы проделали сюда столь долгий путь… – Виктор откинулся на спинку стула и принялся разглядывать низкий потолок. – Мой дядя – человек целеустремленный. С большой администраторской хваткой. И художественным вкусом. Очень любил порядок. И свою коллекцию картин. В моей жизни он сыграл огромную роль. Я необыкновенно благодарен дяде за то, что он взял меня на воспитание и определил в отличное военное училище с добрыми традициями.

      Молчание.

      – А не могли бы вы рассказать, как произошло переселение к дяде, как он вас принял, как относился?

      – Я плохо помню тот день, когда дядя забрал меня из больницы, – скованно проговорил полковник. – Пока я жил у него, моим воспитанием занималась горничная, госпожа Хасс. Не сказал бы, что она меня горячо любила, но это и не входило в ее обязанности. Дядю я видел очень редко, и мы почти не разговаривали. Куда роднее мне был дядя Кирилл, дворецкий. Спасибо ему – иногда он со мной разговаривал. Еще дядя Роберт Тахи с тетей Марго заезжали пару раз. Такой большой был, веселый. Помню, я подслушал однажды, как он упрашивал жену взять меня к ним. Своих детей у них не было. Но тетушка отнеслась к этой идее прохладно. «У нас уже есть кот»… – Виктор помедлил, буравя взглядом пустой стакан перед собой. – А дядя Мартин спустя полтора года устроил меня в хорошую военную школу. С тех пор мы с ним не виделись, хотя я регулярно получаю от него открытки.

      Снова напряженное молчание. Павел почувствовал, как внутри у него закипает раздражение. Всей этой казенщины было явно недостаточно.

      – Не могли бы вы вспомнить… – начал он.

      – Нет, не могу. И не считаю нужным, – полковник резко поднялся и вышел из-за стола. – Я сообщил все, что знал. Приятно было с вами познакомиться. Вы можете подождать здесь, пока не вернется транспорт.

      Три решительных шага. Невозмутимый Ронгу посторонился.