Таинственный сосуд времени. Наталья Александрова

под силу, я поищу другого мастера.

      – Нет, сударь, вам не нужно никого искать. Я сделаю все, как вы пожелаете.

      – Как я пожелаю? Тогда у меня будет еще одна просьба. Непременная просьба.

      Заказчик говорил «просьба», но голос его был повелительным, не терпящим возражений, и волчье лицо заострилось.

      – Я слушаю вас.

      – Когда вы будете смешивать стеклянную массу для моей бутылки, добавьте в нее вот этот порошок.

      С этими словами заказчик протянул Паулю маленький пакетик из плотного пергамента.

      Пауль заколебался.

      Он не любил менять состав стеклянной массы. Точнее, он менял его по своему собственному разумению, чтобы получить новый цвет или новую фактуру стекла, но вот так, добавлять в массу неизвестно что… впрочем, слово заказчика – закон!

      – Я сделаю все, как вы пожелаете.

      – Прекрасно. Когда эта бутыль будет готова?

      – Приходите завтра поутру. Я бы сделал и быстрее, но печь уже остывает, и мне надо заново ее топить.

      – Хорошо, я приду завтра утром.

      – И вот еще… не могли бы вы оставить небольшой аванс?

      – Нет проблем.

      Заказчик достал из кожаного кошеля золотую монету, положил ее на стол.

      – О! Это слишком щедро… хватило бы и полуталера…

      – Не беспокойтесь. Достойная работа заслуживает достойной оплаты.

      Заказчик ушел – так же бесшумно и незаметно, как появился.

      Стеклодув закрыл за ним дверь мастерской и поспешил в жилые покои.

      Там он торопливо, стараясь не шуметь, прошел в спальню.

      Жена сидела, склонившись над кроваткой маленького Гейнца.

      – Как он? – спросил Пауль взволнованным шепотом.

      – Тс-с! – Мицци прижала палец к губам. – Кажется, немного лучше… он заснул, а доктор сказал, что сон – лучшее лекарство от его болезни. Кстати, доктор напоминал, что мы должные ему за три посещения и за ту микстуру…

      – Хорошо, вот у меня как раз есть талер. – Пауль протянул жене монету.

      Он подошел к кроватке, взглянул на сына.

      Гейнц лежал, разметавшись, на бледном личике ребенка блестели капли пота. Частое и неровное дыхание едва заметно поднимало впалую грудь.

      Пауль и Мицци жили вместе уже седьмой год, но Бог благословил их только одним ребенком. Гейнц родился четыре года назад, на Святки, и оказался болезненным и слабым мальчиком, а больше ни одного ребенка Мицци не смогла выносить.

      И вот теперь в их городок пришла болезнь, которая унесла уже много детских жизней в Нюрнберге и в окрестных селах.

      И маленький Гейнц теперь тоже оказался между жизнью и смертью…

      – Посмотри на него, – едва слышно проговорила Мицци, бережно поправляя одеяльце. – Мне кажется, у него появился румянец. Он выздоровеет, я чувствую, что он выздоровеет!

      – Будем молиться, что еще нам остается!

      – Будем молиться!

      – Эй, братан, ты живой?

      Андрей мучительно застонал.

      Все