Самая страшная книга. Беспредел. Виктор Точинов

никто Витасика не зовет. Во-первых, очков он не носит. Во-вторых, один на один почти любому может вломить так, что мало не будет. А компанией его бить для здоровья совсем не полезно, даже наоборот: за него вся братва с Карла Маркса и с Большой Советской впишется, там два его старших братана в большом авторитете ходят.

      Увидел нас, подошел. Мы ему хереса: будешь, мол? Обычно отказывался, но тут неслабо так присосался. И видим мы, что какой-то он сам не свой. Бледноватый какой-то, и потряхивает его слегонца.

      Выспрашивать не пришлось, сам всё рассказал. Оказалось, он домой сегодня торопился, зачем, не сказал, да и не важно. А в Питере на посадку в «вишенки» очередь приличная стоит, как всегда в пятницу под вечер. Ну, он встал, отстоял, а времени впритык уже оставалось. И тут ровно перед ним места в «вишенке» кончаются, а на следующей ему никак не успеть… Он к бомбилам метнулся, что невдалеке, за углом, народ в свои тачки зазывали, – но те только на буднях в одну цену с автобусами возят, а как уикенд, так задирают почти вдвое. Зато и везут быстрее, что да, то да, «вишенки» тихоходные в сравнении с легковыми.

      В общем, отдал Витасик вместо трех сотен целых пять, деваться ему было некуда. Посидеть пришлось, пока тачка пассажирами заполнилась, но все-таки успевал… Поехали, и быстро, но ту «вишенку», куда Витасик не поместился, не догнали, фора у нее приличная была. Вернее, потом всё же догнали… Вернее, не так…

      Короче, под откосом та «вишенка» валялась. Совсем рядом, на въезде в город, где раньше железнодорожный переезд был, а недавно высоченный путепровод построили. Вот с его откоса «вишенка» и сверзилась, оградку проломив… Под ним на боку лежит, вся измятая-покореженная. Менты уже там, скорых сразу несколько штук. В общем, было отчего взбледнуть Витасику: допер, что подошел бы к очереди минутой раньше – и лежать бы ему сейчас в одной из тех скорых. И хорошо еще, если бы она в больничку покатила, а могла бы и в морг.

      Но мы Витасика успокоили: нет, говорим, «твой» пазик нормально прибыл – мы видели, как люди с него шли. Это другая, говорим, «вишенка» сковырнулась – из тех, что раньше ехали.

      Витасик обсуждать, та «вишенка» или не та, не стал, глотнул еще хереса и дальше почапал. Куда он там спешил, не знаю, нам так и не рассказал. К бабе небось – Зюзя предположил. Может, и так – девки на Витасика ведутся: парень видный и не дурак, и язык без костей, любую уболтает.

      И как-то сам собой у нас разговор на женский пол свернул, и трепался больше всех Зюзя, как обычно. Он о тёлках в основном только и треплется, редко ему перепадает: мелкий и задохлый, да и ума небольшого, если уж по чесноку… А у нас с Лёнчиком всё нормально с этим делом. Правда, сам-то я к той пятнице уже неделю как с Сонькой разбежался. Нездоровые у нее какие-то намеки пошли… И с родаками меня тянула знакомиться. В общем, разбежались, и мысль Зюзи, что вечер надо завершить не мордобоем, а блядоходом, я поддержал.

      За разговором первый пакет с хересом дно показал, а второй пока прижали: с девчонками, мол, приговорим чуть позже. Тогда-то Лёнчик свои грибы и вытащил…

      Я