Самая страшная книга. Беспредел. Виктор Точинов

тем как Миха отправился на зону, Валерка клятвенно пообещал, что и словом не перекинется с другом детства. Судя по всему, обещание он не сдержал. Миха, поколебавшись, открыл Валеркину «Телегу» и безошибочно ткнул на желтую аватарку в виде ехидного колобка. Конечно же, переписка не прекратилась. Последнее сообщение пришло месяца два назад – видео под живописным названием «БАМЖИ УБИВАЮТ И ЕДЯТ КОШКУ ЖЕСТЬ!!!!» Та-а-ак…

      Миха принялся прокручивать переписку, чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом. Разнообразные мерзкие картинки и видео вроде «пацан ебет поролизованую мать» и «сикарио казнят полицию 18+», «нелигальный аборт малалетке», а также кадры расчлененки, гниющих ран, инвалидов в женском белье перемежались еще более гадкими сообщениями: «измажся дерьмом», «поймай какоенить животное», «снюхай свою перхать» и самое жуткое своей размытостью «на детской площадке их всегда полно». Миха в прострации прокрутил переписку почти на четыре года назад. Голосовые он пропускал – слышать гнусавый Кирин голос было выше его сил.

      Вот и оно, сообщение, отправленное Валеркой под Михиным надзором – «Кирь, я слезаю с темы, извини». Миха тогда так и не узнал, что ответил друг Лерика, зато мог узнать сейчас. Частокол голосового сообщения походил на ряды неровно торчащих зубов. С неохотой Миха кликнул на голосовуху, и тут же колонки разразились гнусавым поросячьим визгом:

      «Слышь, мудак, ты в край берега попутал? Ты меня через хуй кинуть решил? Рили? Ты, блядь, забыл, кто я такой? Ты реально думаешь, что можешь вот так соскочить? Ты, мразь, у меня говном умоешься!»

      Следом шло короткое сообщение: «Думаешь выйдешь чистеньким? Хуй! Зацени видос!»

      Черный квадрат с белым треугольником кнопки play ничего хорошего не предвещал. Название видео состояло из нечитабельных кракозябр. Вот, значит, как Киря превратился в Валеркиного кукловода; вот почему отдавал ему приказы в худших традициях снафф-шоу из даркнета: Киря его шантажировал, угрожал опубликовать на Валерку какой-то компромат. С тяжелым сердцем Миха нажал на кнопку воспроизведения.

      Экран почернел, зазернился, а спустя секунду показал темную комнату. Холодным потом прошибло узнавание – это была их квартира. Вернее, комната Валерки, в которой сейчас сидел Миха. Вот только вместо шкафа, двери и противоположной стены в бесконечность утекал длинный, покрытый кафелем и ярко освещенный коридор. С потолка тут и там на цепях свисало что-то бледно-синюшное, такое холодное, что даже на зернистом видео удавалось заметить морозный парок. Там, в дальнем конце коридора, что-то зашевелилось. Нечто тощее, паукообразное медленно, нарочито лениво разворачивалось, выпрастывало конечности, будто потягиваясь. Выросло ввысь и также медленно поплелось по коридору, задевая эти бледные и синюшные – теперь Миха видел – освежеванные туши. Их равномерное покачивание гипнотизировало, притягивало взгляд. Миха и сам не заметил, как оказался так близко у монитора, что клавиатура уперлась в ребра, а одежда прилипла к жирным пятнам на столе. Туши после прикосновения