Молох Мори. Мираниса

Мори требовался новый священник – старый почил больше года назад, а епархия не отвечала на просьбы острова отправить нового священника. Как правило, паромщик, приплывающий на Мори, только равнодушно пожимал плечами, объясняя:

      – Война, чего вы хотели? Сейчас до Бога нет человеку дела.

      Что за война, и кто воевал против кого – об этом жители Мори только догадывались, но предприимчиво кивали головами, будто каждый являлся непосредственным участником передовой. Особо эрудированные пикейные жилеты делились скудоумными фразами, услышанными то по радио, то с чужих уст, коими парировали слова всех приплывающих с большой земли:

      – Хайд сказал, что никакой войны нет.

      Раз в Мори её нет, так, поди, и в мире нет, значит. Люди охотнее выуживали очередную полемику за пинтой – другой о том, как национальные спикеры в очередной раз ловко осадили какого-нибудь британского популиста или же самого Черчилля на каком-нибудь неизвестном им саммите. Но так считали самые умные обитатели острова. Жители чуть попроще любили обсуждать скудные спортивные новости с материка, а вот большинство морийцев просто делились трёпом разного сорта.

      Сплетницы твердили, что священник прибудет юродивый и предельно уродливый. Он наверняка был калекой, раз не пошёл добровольцем служить. Мужичьё лишь неохотно махали рукой – им дела не было как до нового пастыря, так и до самой церкви. Всё равно здешние жители особой богобоязненностью не отличались, да и вера была их слаба, как тлеющий ладан после воскресной службы. Тем не менее почти все морийцы собрались в то утро поприветствовать нового капеллана. Некоторые – просто из любопытства. Ну, а остальных собрал президент острова, наказав перед встречей вести себя достойно и не спугнуть пришлого.

      Чванливые мамки, постоянно бросающие косые взгляды на Району, взяли своих детишек, а мужики – выпивку. Несколько семей собрали в корзинах подарки: цветы, хворост для топки печи в церкви и даже одежду. Все нарядились поприличнее, а самое главное, сделали лица поумней, чтобы в первый день не ударить в грязь лицом. Даже если морийцы не признавали войну, всё равно сделали вывод: сейчас на большой земле худо, и нового настоятеля им больше не пришлют. А потому им всем было потребно беречь прибывшего.

      Так вот, утро в тот день запомнилось особенно ясным и прелестным. Даже солнце выглянуло, отчего тени людей, столпившихся на тропе, вытягивались, тянулись до самих домов. Района тоже оделась прилично, но уж больно сильно знобило её. Мёрзло сколько не тело, а кости. Вдыхать было легко, а вот выдыхать удавалось с трудом. Волоски на руках то и дело становились дыбом. Море шептало, что на волнах своих принесло оно смерть на остров.

      У причала паромщик помогал выгрузиться пастырю. То и дело мелькала впереди рыжая макушка незнакомца. Морийцы толпились за президентом и крепко прижимали подарки к груди, глядя, как священник чуть не рухнул в ледяные воды, зацепившись полами сутаны за каёмку лодки. Района обняла себя покрепче, чтобы перестать дрожать. Щурясь, она внимательно глядела вперёд.

      – Вроде обе ноги на месте, – раздался чей-то мужской голос за спиной.

      – И руки тоже.

      – Какой опрятный, – подхватила старуха спереди.

      – Слишком плотный для войны.

      – Действительно.

      Района принялась озираться по сторонам. Столпившаяся сотня жителей в унисон укоризненно замотали головами и зацокали языками, осуждая приплывшего настоятеля. Возмущений их она не совсем поняла, а потому добавила:

      – Да вроде стройный вполне.

      – Так они там все от голода дохнут. А у этого тело солдата. Значит, хорошо ест, – ответил Манус и задумчиво поскрёб подбородок.

      Района хотела спросить, плохо ли это, но не стала. Бартлей махнул рукой и двое рыбаков побежали к пастырю, чтобы забрать его огромный саквояж. Что помоложе, Оскар, даже не кивнул священнику. Рванул от неловкости к тому и вцепился в чемодан, силой пытаясь выдернуть его из настоятельских рук. Тот упорно оттягивал багаж в свою сторону, выдёргивая ручку из цепких ручонок Оскара. Президент оттолкнул юношу и широко улыбнулся.

      – Здравствуйте-здравствуйте! Зовите меня Бартлеем Тиганом, – заявил старикан и протянул дрожащую руку священнику. – Президент этого острова.

      – Алистер Фланаган, – улыбчиво заявил пастырь и ответил крепким рукопожатием.

      Новый настоятель оказался рыжим мужчиной средних лет. Выглядел он молодо, но глаза у него были старые – слишком большие зеницы на худощавом лице таращились на Бартлеема и всех вокруг излишне настороженно. Однако Манус оказался прав: Алистер отнюдь не походил на прежнего священника. Он был выше и крепче, и моложе. И симпатичнее. Района нахмурилась и отвела взгляд. Зачем такому соглашаться нести службу на Богом забытом острове? Может, Фланаган прятался от чего-то? От войны?

      – Мы крайне рады приветствовать вас на Мори.

      Бартлей щёлкнул пальцами и кивнул в сторону толпы. Оттуда посыпались детишки, что принесли с собой корзины с дарами. Малыши весело закружили вокруг пастыря, отчего Алистер звонко рассмеялся. Его смеху вторили чайки на побережье.