Историческая наука и теория социальных эстафет М. А. Розова. Ольга Руслановна Квирквелия

title>

      ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА

      И

      ТЕОРИЯ СОЦИАЛЬНЫХ ЭСТАФЕТ И НОРМАТИВНЫХ СИСТЕМ М. А. РОЗОВА

      ПРЕДИСЛОВИЕ

      Данная монография была написана еще в 1990-х годах как докторская диссертация, она была рекомендована к защите, однако политическая и экономическая ситуация отнюдь ей не способствовала. Тем не менее работа была проделана большая, и я посчитала, что было бы неправильно не представить ее научному сообществу. Некоторые параграфы могли бы быть написаны иначе, но мне кажется, что и взгляд современника на события того периода могут представлять интерес.

      К тому же мне хотелось посвятить эту работу памяти М. А. Розова, моего руководителя в докторантуре философского факультета МГУ, чья ТСЭНС, на мой взгляд, все еще недостаточно оценена.

      Введение. ИСТОРИЯ: НАУКА ПОНИМАЮЩАЯ ИЛИ ОБЪЯСНЯЮЩАЯ?

      Осознание специфики гуманитарной науки и ее методов, как известно, относится к к. XIX – н. XX вв. В неокантианской школе формулируется тезис, что «науки о культуре» изучают индивидуальные явления, а «науки о природе» – общие законы.

      М. Вебер писал: «Для естественных наук важность и ценность «законов» прямо пропорциональна степени их общезначимости; для познания исторических явлений в их конкретных условиях наиболее общие законы, в наибольшей степени лишенные содержания, имеют, как правило, наименьшую ценность… В науках о культуре познание общего никогда не бывает ценным как таковое…". Правда, при этом он отмечает, что в области наук о культуре познание общего, образование абстрактных родовых понятий и знание правил, попытки формулировать «закономерные» связи вообще не имеют научного оправдания, но они – не цель, а средство познания.

      И вот уже около столетия идет дискуссия о том, что такое история – наука или искусство? А ежели наука, то какая – номотетическая или идеографическая? А если все же номотетическая, то в чем конкретно это проявляется?

      Дискуссия идет, не теряя своих остроты и интереса, то затихая, подавленная успехами внедрения естественнонаучных и математических методов в исторические исследования, то вновь возвышая голос, когда выясняется, что эти успехи явно преувеличены. Мне не хотелось бы вникать глубоко в эту проблему – ей посвящено достаточно много литературы, особенно философской.

      А. С. Уйбо перечисляет шесть возможных вариантов оценки истории: 1 – как полноценной науки; 2 – как науки, не достигшей стадии зрелости, но развивающейся; 3 – как прикладной дисциплины, заимствующей теоретические положения у других наук; 4 – как чисто эмпирической дисциплины, обходящейся безо всякой теории; 5 – как полу-науку, полу-искусство; 6 – как духовное предприятие особого рода, не имеющее ничего общего с естественными науками и даже противоположное им. Автор последовательно и тщательно разбирает все возможные варианты и приходит к выводу, что история все же полноценная наука, однако в качестве аргументов он использует абстрактные построения, а не практику исследований.

      Сами же историки более индифферентны к спору, который, казалось бы, затрагивает сущностные основы их науки. Оно и понятно: история – такая, какая есть, и, независимо от его результатов, она не перестанет существовать, да и вряд ли существенно изменится. Поэтому я в качестве примера рассмотрю лишь несколько статей из сборника «Гуманитарные науки в контексте социалистической культуры», дабы проследить основные направления дискуссии.

      Г. А. Антипов отмечает, что в споре о месте гуманитарных наук в общем массиве научного знания существенны три позиции: 1 – гуманитарные науки – особый тип знания с присущей только ему процедурой понимания; 2 – каких-либо принципиальных отличий гуманитарной науки от науки естественной не существует; 3 – во всех науках существуют сферы гуманитарного и не-гуманитарного познания. Сам автор больше тяготеет к первой позиции, объясняя, правда, специфику гуманитарного познания не какой-либо его внутренней ситуацией, а спецификой его объекта.

      В статье Б. С. Митрофанова и С. С. Митрофановой рассматриваются две тенденции преодоления специфики гуманитарного познания: 1 – сблизить гуманитарное познание с естественнонаучным путем устранения наиболее существенных отличий первого от второго, например, путем разработки средств объективизации исследуемой гуманитариями действительности; 2 – постулировать невозможность устранения этих отличий, например, невозможность объективизации в гуманитарном исследовании, и тем самым принципиально развести гуманитарное и естественнонаучное познание.

      Далее авторы рассматривают возможные результаты реализации указанных двух тенденций.

      В случае реализации первой тенденции гуманитарное познание может быть превращено в науку, соответствующую всем основным канонам изучения природных объектов и в то же время включающую в себя понимание как особую эмпирическую процедуру. Но в этом случае была бы утрачена основная ценность гуманитарной науки – человеческое самопознание как рефлексии человека над самим собой, как диалог и сопереживание.

      В случае реализации второй