Сердце робота. Константин Ермихин

Андреевич общался с искусственным интеллектом «Пузыря», который был назначен на эту поездку главным. Следовало убедиться, что ему не захочется уклониться с маршрута на обратном пути. Такое иногда случалось: «Пузыри» могли вдруг по собственной инициативе отправиться исследовать какой-нибудь разлом в донном ландшафте или уплыть вслед за морскими черепахами изучать их миграционный маршрут. Когда Карцев пожаловался на это Павлу Сергеевичу, тот только развёл руками:

      – Ну а чего вы хотите? Вы же сами просили, чтобы «Пузыри» были любопытными и более самостоятельными, так сказать. Они же хотят вам помочь.

      – Хотелось бы, чтобы они прежде всего выполняли то, о чём их просят, – вздохнул начальник станции.

      – А разве они этого не делают?

      – Делают, но… – развёл руками Тихон Андреевич.

      – Давайте им более подробные инструкции. Например, вот сейчас вы им сказали, что после того, как они доставят нас на сушу, то должны вернуться на базу, так?

      – Так.

      – Но вы же не сказали, что они должны вернуться сегодня и что им нельзя на обратном пути отвлекаться на исследования.

      – А разве это и так не понятно? – возмутился Карцев.

      Тут в разговор вмешалась Светлана Ивановна.

      – Сразу видно, Тихон, что у тебя нет детей, – сказала она с улыбкой.

      – Откуда же это видно?

      – Потому что с нашей Таськой, например, та же история: не скажешь, что она должна вернуться домой через час, – можешь не надеяться увидеть её раньше вечера.

      – Во-первых, это было всего один раз! – запротестовала Тася. – А во-вторых, ты могла бы позвонить, если уж так за меня волновалась.

      Вместо ответа, Светлана Ивановна сильнее прижала дочь к себе.

      – Раздавишь, – прохрипела Тася.

      – Действительно, – вступился Карцев, – раздавишь ребёнка, Светка. Лучше отпусти её со мной попрощаться.

      Тася и Тихон Андреевич отошли в сторонку, и Карцев протянул ей широкую ладонь.

      – Что ж, Таисия Павловна Лом, самая быстрая водоплавающая девочка, давай прощаться, что ли?

      – Вы же знаете, что я не люблю, когда меня по фамилии называют, – поморщилась Тася.

      – Знаю. И не понимаю, чем уж она тебе так не угодила. Поэтому вот держи подарок, – и он жестом фокусника достал из-за спины прямоугольный свёрток. – Надеюсь, это поможет тебе полюбить свою фамилию.

      – А что там? – поинтересовалась Тася, разглядывая подарок, упакованный в бумагу с логотипом станции. Она протянула руку к кончику тесёмки, которой был перетянут свёрток, но Тихон Андреевич остановил её.

      – Потом посмотришь, – сказал он. – Пора ехать, видишь, отец уже тебя ждёт.

      Действительно, папа уже сидел в штурманском кресле «Пузыря». Мама всё так же не отпускала его руку. Секретарь забирался во второй «Пузырь», наполненный багажом. Одна нога была внутри субмарины, а вторую он никак не мог согнуть, чтобы протиснуться в проём люка.

      – Папа! –