Мир войны. Петр Васильевич Шидловский

олле. Пол, колонны и стойка регистрации – всё было сделано из серого мрамора. В мягком и слегка приглушенном освещении всё выглядело таинственно и загадочно. Свободное пространство холла занимали картонные инсталляции, на которых были изображены могучие космо-десантники, величественные шагоходы, колёсные и гусеничные танки, капсулы для высадки десанта, воздушные катера поддержки. Между инсталляциями стояли небольшие журнальные столики, заваленные рекламной продукцией. Люди, по одиночке, а кто группами, ходили и разглядывали инсталляции, изучали журналы. На огромном экране, занимающим целиком одну из стен, крутился ролик, демонстрирующий сцену битвы космических десантников с существами с зелёной кожей. Они были очень похожи на то существо, что лежало под ногой красотки на билборде на входе.

      Я, быстренько, осмотрелся по сторонам и направился к стойке регистрации.

      Девушка, сидящая за стойкой регистрации, что-то изучала на мониторе своего компьютера. Стоило мне приблизиться, как она повернула в мою сторону свою головку и улыбнулась.

      – Чем могу быть полезна? – приятный бархатный голос обратился ко мне.

      Я опёрся о стойку. Мой взгляд, не специально, упал на грудь девушки. Её белая блузка была слегка расстёгнута. Девушка регистратор могла бы дать огромную фору девушке с билборда. Было сложно оторвать взгляд от таких форм. Но чтобы не смущаться и не смущать, я сделал усилие над собой и перевёл свой взгляд на бэйдж, приколотый к её блузке. Крупным шрифтом на нём красовалось имя девушки – Елена. Затем я посмотрел регистратору в её большие чёрные глаза. Девушка ничуть не смутилась. Я прокашлялся и ответил:

      – Хотел бы поучаствовать в вашей игре.

      – Ознакомьтесь, пожалуйста, с правилами и договором, – она улыбнулась, продемонстрировав идеально ровные и белые зубы, и положила на стойку папку с бумагами.

      Я взял в руки этот увесистый талмуд и хотел было его просмотреть. Но тут за моей спиной возник какой-то шум и возня. Я обернулся. Два высоких парня, лет двадцать – двадцать пять, один с рыжей копной кудрявых волос, а второй с чёрного цвета ёжиком на голове, что-то бурно обсуждая, приблизились к стойке регистрации. Встав напротив Елены, они, синхронно и с таким довольным видом, будто выиграли миллион, положили свои папки на стойку. Елена их взяла, провела сканером штрих-кодов и положила на стойку перед парнями два пластика. Те, опять же, синхронно их схватили, поцеловали, приложили ко лбу, ударили друг друга по рукам, подпрыгнули на месте и ударились друг о друга грудью, радостно воскликнули:

      – На войну!

      Этот возглас, звонким эхом, разнёсся по холлу. Некоторые посетители даже вздрогнули, от неожиданности. Кто-то покрутил пальцем у виска. Но парни на это никак не отреагировали. Смеясь и что-то громко обсуждая между собой, они оба скрылись в темноте прохода, открывшегося в стене за стойкой регистрации.

      Наблюдая за реакцией окружающих, я просто улыбнулся. Отойдя от стойки, я занял одно из кресел и принялся изучать выданный мне договор.

      День первый

      Скрип жёсткой раскладушки, которую мне выдали, унёс остатки и без того беспокойного сна. Я взглянул на часы – четыре утра. Перевернулся на спину и положил руки за голову. Надо мной, где-то там вверху, укрытый тьмой, располагался потолок.

      Ангар, в котором нас разместили после регистрации и выдачи формы, был таким огромным, что в нём легко могли разместиться как минимум два самолёта «Антей», при этом ещё оставалось место для того, чтобы они свободно могли маневрировать и не задевать друг друга. Я был сильно удивлён, когда всё это бесконечное пространство заполнили раскладушки и у каждого спального места оказался владелец. Уму не постижимо, сколько желающих поиграть в войну, хоть и не настоящую.

      В данный момент, всё пространство было погружено во тьму. Единственным источником освещения служили вывески «Выход» с обоих концов огромного ангара. Тишину нарушали храп, скрипы раскладушек, чьё-то бормотание и звуки, непроизвольно отторгавшиеся некоторыми организмами.

      Я пялился в темноту, прислушивался к какофонии звуков и размышлял о том, как могло так случиться, что я оказался здесь. Я с детства не любил летние лагеря и всем видам летнего отдыха предпочитал отдых в своей квартире. Родители пару раз отправляли меня в лагерь, но я никогда не дотягивал до конца сезона. Первый раз я пробыл на отдыхе две недели, это рекорд. А во второй раз я сбежал после недели. Меня всегда угнетали казённые вещи. Эти, вечно скрипучие, кровати. А нахождение в одном замкнутом пространстве с посторонними людьми – это вообще ужас. Я бросил институт только потому, что жизнь в общежитии была для меня невыносима. Подъём по сигналу; хождение на кормёжку строем; свободное время по расписанию – нет, это всё не для меня. И вот тебе сюрприз – я нахожусь в ангаре с пятьюстами незнакомыми мне людьми и лежу на казённой кровати, а ещё мне предстоит надеть казённую одежду и, в чём я совершенно не сомневаюсь, ходить строем и исполнять команды. Да, это игра, при чём новый вид игры, но всё-таки.

      А ещё люди. Я был, откровенно говоря, поражён тому, сколько нашлось желающих испытать себя в этом виде развлечений. Как будто им мало тех потрясений,