Очень страшные дела. Проклятие оборотней. Рекс Огл

время Фиц был бы рад его видеть. Но псу не понравилось, что Уилл стал оборотнем: он вскочил и залаял.

      Уилл залаял в ответ.

      Фиц растерянно попятился. Уилл опомнился и, зажав себе пасть, спрятался под одеяло.

      – Ты проснулся, сынок? – спросила мама, заглядывая в комнату.

      – Да… только что, – ответил тот из-под одеяла.

      – Я вчера рано заснула. Даже не слышала, как ты вернулся из гостей. Гильермо, а почему ты прячешься?

      – Мне… холодно, – выдавил Уилл. Он не хотел, чтобы мама его видела. Он весь оброс шерстью. Даже лежащее на городе проклятие не смогло бы это скрыть… наверное.

      Уилл был в отчаянии. Что сделает мама, когда увидит, что сын стал оборотнем? Сойдёт с ума? Посадит его под замок? Запрёт в железную клетку, которую поднимут на верхушку башни во время грозы?

      Между прочим, так поступил со мной мой отец. Впрочем, неважно.

      – Ну-ка покажись, – потребовала мисс Васкес.

      – Ты меня каждый день видишь, – буркнул Уилл.

      – Гильермо, por favor[3].

      – Не могу!

      – Уилл, ты знаешь, что я не люблю секретов. Убери одеяло, я хочу на тебя посмотреть. Сейчас же!

      Дражайший читатель, ты, несомненно, знаешь, что у всех детей есть секреты от родителей. Я, скромный автор, не стану ни рекомендовать, ни осуждать эту тактику. Более того, вынужденно признаю её необходимость. Однако позволь поделиться с тобой мудрым изречением. Один буддийский монах в Бангладеше некогда сказал мне, что нельзя скрыть три вещи: солнце, луну и правду. Иными словами, правда всегда становится явной.

      Поэтому Уилл решил не оттягивать неизбежное. Он сделал глубокий вдох и откинул одеяло. Мама вскинула бровь:

      – Ну? И стоило упрямиться?

      – Ты… ничего необычного не видишь? – удивился Уилл.

      К счастью для него, городское проклятие сработало. Оно никому не позволяло видеть волшебное и чудовищное, кроме самих чудовищ и волшебных существ. Поэтому, взглянув на Уилла, мисс Васкес увидела лишь своего сына, а вовсе не покрытого шерстью (и, возможно, с блохами) волчонка.

      Она прищурилась:

      – А что? У тебя прыщи?

      – Фу, мам. Перестань, – и Уилл снова натянул одеяло.

      Мисс Васкес потрепала сына по голове:

      – Меня вызвали на работу пораньше. Мне пора. Я помню, что сегодня суббота, но, пожалуйста, сначала сделай уроки, а потом иди гулять. Сосиски в холодильнике. Te amo siempre[4].

      Уилл перевёл дух. Он был рад, что мама не увидела ничего странного. Когда внизу закрылась дверь, Уилл отбросил одеяло.

      Фиц зарычал.

      – Это же я, – сказал Уилл и осторожно протянул руку. – Это я. Да, я немного изменился, но это я. Честное слово.

      Фиц медленно обошёл вокруг Уилла, продолжая принюхиваться. Сзади он обнюхивал хозяина особенно долго, пока Уилл его не отогнал:

      – Видишь? Это я.

      Фиц внимательно посмотрел на Уилла, и тот улыбнулся:

      – Ну, мальчик.

      Наконец

3

Пожалуйста (исп.).

4

Люблю тебя (исп.).