Ребенок из прошлого. Шанс на семью. Кэти Свит

на каталке начинает плакать. А ей, блин, нельзя!

      В операционную нужно отвозить. Спасать срочно! Реанимация переполнена, я вообще в шоке, как девочка жива до сих пор.

      Ей нужно немедленно проводить операцию, а мамаша все не желает участвовать в спасении жизни дочери.

      Блин, вот бывают же твари!

      Кому–то свыше детей не дают, а у кого–то есть столь щедрый подарок, а они его готовы в могилу свести.

      Лишь бы никогда не всплыла горькая правда…

      – Ш–ш–ш, – нежно улыбаюсь малышке, пытаюсь хоть как–то её подбодрить. – Все хорошо, – произношу сквозь слезы.

      Я все пытаюсь успокоить страдающую кроху, но разве это возможно? Препараты, что ей дали, лишь слегка притупили адскую боль.

      Меня аж трясет от гнева и злости от осознания, что я ничем не могу ей помочь.

      – Ты сейчас немного поспишь, а когда проснешься, то у тебя ничего не будет болеть, – обещаю, стараясь не плакать, хоть это невероятно тяжело.

      Кирилл спасет ее. Я ему верю!

      Если кто способен на чудо в торакальной хирургии, так это он!

      В противном же случае, как дальше жить, просто не знаю… Бедная, бедная Евочка… Ах, малышка, как же мне жаль…

      – Ты ничего не сможешь сделать! – шипит мать пострадавшей крохи в ответ на слова Игнатова. – Я согласия на операцию не давала и не дам! – цедит зло.

      – Свет, ты же ей всю жизнь поломала, – говорит Игнатов не своим голосом.

      Мне не нужно находиться рядом и видеть его лицо, чтобы понимать, оно переполнено болью.

      Лифт приезжает. Медсестра, не дожидаясь меня, завозит малышку в металлическую кабину и уезжает прочь.

      Я стою на одном месте и боюсь даже пошевелиться. Так хочется, чтобы все это оказалось чудовищным сном.

      – Теперь, когда ты здесь, я четко понимаю, для чего это все, – женщина описывает рукой круг в воздухе.

      – И для чего? – уточняет Кирилл.

      – Чтобы тебя уничтожить! – отрезает жестко.

      Каждое слово, как тысячи осколков в сердце.

      – Мне плевать на девчонку! Возмездие – наше все! – шипит и принимается злорадно смеяться.

      – Ты не в себе, – Игнатов от шока отшатывается в сторону.

      А Света тем временем принимается истерично хохотать.

      – Теперь посмотрим, какой ты выбор сделаешь! – кричит, размахивая руками. – Согласие на операцию тебе никто не даст! Никто! – ее срывает.

      – Ты так уверена в этом? – Кирилл не опускает руки.

      – Никто! А–ха–ха! Только я могу спасти твою дочь! – продолжает гоготать, а у меня аж мурашки по коже бегут.

      – В графе «отец» стоит прочерк, – произносит убийственным тоном. У меня по сердцу словно ржавым ножом проходят, так больно становится из–за него. – Знаю, – замолкает. Делает шумный вдох, собираясь с мыслями.

      Игнатов – шикарнейший врач! Он ежедневно спасает детские жизни, проводит в операционной много часов. Я столько читала о нем, столько слышала! Никто и подумать не мог, что у него есть маленькая дочь…

      Как же жестока Светлана! Она своим отказом уничтожает сразу две жизни.

      Как земля только