Неверный. Тала Тоцка

и отвожу глаза, – со мной в одной палате была.

      Любовницу моего мужа. Я должна была сказать так. Или беременную от моего мужа. Но я не могу. Слишком больно произносить это вслух.

      – Что именно тебя интересует? Сама понимаешь, что если это связано с моими должностными обязанностями, то я…

      – Не знаю, связано или нет, – перебиваю, хоть это и выглядит не слишком вежливо. – У нее была отслойка плаценты. Насколько это… Какая вероятность… Этот ребенок может не родиться?

      Я все-таки выдаю свою самую тайную и грязную надежду. Да, это недостойно. Да, это неправильно. Сын Лизы ни в чем не виноват, и я все это время заставляла себя думать о нем, как о невинном беззащитном малыше.

      Но у меня ничего не получилось. Наверное я бессердечная стерва, и все матери мира сейчас бы меня прокляли. Только я знаю, что если он не родится, у меня есть крошечный шанс.

      Попробовать простить Рустама. Хотя бы попытаться.

      А их ребенок это приговор. Вечное напоминание о предательстве. Два параллельных мира. В одном у Рустама будет Лиза и ее сын, в другом – я со своим малышом.

      Для меня это нереально. У меня не хватит духу желать зла уже родившемуся ребенку, я не настолько чудовище. Но если бы сейчас что-то пошло не так… Ее ведь тоже, как и меня, привезла скорая.

      Заведующая пристально на меня смотрит, и похоже для нее все мои тайные мысли не такие уже и тайные.

      – Думаю, мне нечем тебя утешить, Соня. Конечно, как врач, я не должна рассказывать о состоянии другой пациентки, но тебе я скажу. Лизу привезли с незначительной отслойкой, и мы уже за то время, что она была здесь в стационаре, смогли ее стабилизировать. Вряд ли в той клинике, куда ее перевезли, ей предоставили менее квалифицированную помощь.

      Анна намеренно избегает упоминания о моем муже. Лишнее доказательство, что она все правильно поняла.

      – Ее беременность протекает достаточно нормально. У нас с тобой намного серьезнее проблемы. Так что давай сосредоточимся на них. И, поверь, девочка, дело здесь не в ребенке, дело в его папаше.

      Молча киваю, давая понять, что с ней я согласна.

      – А вот про папашу сказать тебе могу, – неожиданно заявляет Анна. – Лизу эту привезли с утра. Она устроила скандал еще в приемном покое, требовала отвезти ее в другую клинику. Позвонила по телефону мужчине, тот попросил дать трубку доктору с приемного покоя. Коллега с ним пообщалась, и он сказал оформлять Лизу в стационар. Он не мог за ней приехать, сказал, приедет когда сможет. Наша скандалистка сразу присмирела, хоть и осталась недовольна. А уже в обед привезли тебя. И когда я пришла в палату, она попыталась устроить скандал, почему к ней тебя подселили. Как будто тут отель, а не стационар. Грозилась кому-то позвонить, но так и не дозвонилась. И тоже устроила по этому поводу истерику.

      Я все так же молча сглатываю.

      – Это тебе сильно помогло? – Анна участливо кладет руку на локоть. Закрываю глаза и пожимаю плечами.

      Не знаю. Я правда не знаю. Рустам утром еще был на связи, а уже с обеда я не могла ему дозвониться. Выходит, не только я.

      Да,