Больше, чем любовь. Ники Сью

радостно завопила моя команда, кто-то даже хлопал в ладоши. Я же стояла в тени высокого тополя и кусала от досады губу. Мы чуть не проиграли из-за моего фиаско. Мне было так неприятно осознавать, что я была балластом в этой игре.

      Екатерина Никитична дунула в свисток и объявила, что мы можем расходиться – урок закончен. Блондинка из «ашек», проходя мимо, задела меня плечом – явно специально – и глянула с таким высокомерием, словно ледяной водой окатила. Остальные же молча поплелись к школе, обсуждая между собой победу. Кто-то нахваливал Ярослава, кто-то просто поражался, как он круто все рассчитал. Сам Громов молчаливо шагал впереди, будто ему было наплевать на происходящее.

      – Ты как? – спросила Лиля, поравнявшись со мной.

      – Ну… – я взглянула на свои ладони – на них были ссадины, остатки от песка и засохшая кровь. В коленках отдавала легкая пульсирующая боль, поэтому я двигалась не быстро.

      – Ого, надо промыть, – спохватилась подруга.

      – Ага, – пожала я плечами, настроение упало ниже плинтуса.

      – Ты что, расстроилась из-за падения? Какая глупость.

      – Согласна, но… – со вздохом начла я, но так и не договорила. Сама не понимала толком, из-за чего парюсь. Это же дурацкая эстафета, от которой в наших жизнях ничего не поменяется.

      – Ты из-за Давы? – шепнула Лилька, закинув руку мне на плечо.

      – А он тут причем? – искренне не поняла я.

      – Думаю, ты ему симпатична, вот инфа соточка, – заявила уверенно Лилька.

      – А мне кажется, он тебе нравится.

      – Что? Нет, – подруга убрала руку с моего плеча и отвела взгляд в сторону, словно не хотела, чтобы я видела ее лицо. Неужели между нами появились секреты?

      – Если он тебе нравится, в этом…

      – Забей, пошли лучше скорее в туалет, пока твои ладони еще можно отмыть.

      На этом мы оборвали разговор о парнях. А потом, буквально перед самым началом следующего урока, по пути нам встретился Саша. Он поджидал нас у входа в класс, облокотившись спиной о стену и скрестив руки на груди. Теперь он выглядел иначе, – как подобает принцу из роскошного дворца где-то на живописной окраине города: дорогие красные кроссы, темные джинсы, обтягивающие его накачанные ноги, и бредовая белая майка с большими буквами «С» и «К» сбоку.

      – Привет, – очередная улыбка и дружелюбный тон. Мне вдруг стало интересно, какой Дава настоящий? Люди не бывают настолько безупречными круглосуточно.

      – Привет, – в один голос ответили мы с Лилькой.

      – Как ты, Ангел? – он снова назвал меня этим дурацким именем. Я ненавидела это сокращение. Еще до того, как Саше пришло в голову сократить мое имя до такого варианта, в младших классах так обращались ко мне одноклассники. Кто-то иногда подшучивал на тему церкви, добра и зла, а кто-то просто удивлялся, как родители в здравом уме могли называть ребенка «Ангел». В какой-то момент я не выдержала и объявила протест: стала исправлять каждого и просить называть меня только Линой. Со временем