Измена. Любовник моей матери. Регина Янтарная

девушка умрёт? – безэмоционально спрашиваю у врача в приемном отделении.

      – Не думаю. От этого еще никто не умирал, – обрывает высокий женский голос.

      – От травм?

      – Она ребенка потеряла!

      Внутри всё холодеет, словно покрывается корочкой льда. Накрывает паника. По щекам текут слёзы, чувствую соленый привкус на губах.

      Спазм горла перекрывает доступ кислорода.

      Проваливаюсь в чернильную пустоту…

      Чудовищно!

      Через мгновение длиною в пустоту прихожу в чувства. Открыв глаза, натыкаюсь на капельницу, стоящую возле моей постели. Внутри трубки медленно капает раствор. Втягиваю в себя больничный удушливый запах.

      Медленно поворачиваю голову направо.

      Вижу четыре койки, три из них заняты, четвертая пустая.

      Впиваюсь в женские лица.

      – Девчонки, где я?

      – В женском отделении первой градской.

      – Зачем? Я же попала в аварию.

      – На сохранении!

      – На сохранении жизни? Без этого я умру? – спросонья ничего не понимаю.

      – Ты беременна, матка в тонусе. Сохраняют жизнь твоему малышу!

      Глотаю воздух короткими вздохами. Желудок сжимается и меня тошнит от картинки, всплывшей в голове.

      Изгоняю из головы жуткое видение.

      Прикрываю глаза, надо дождаться врача и всё расспросить у него.

      Осторожно трогаю руками плоский живот.

      Неужели беременна? Но я ничего не почувствовала.

      Может, я сплю или продолжаю бредить?

      Громкий звук открытия дверей, вскидываюсь. Вижу, как в палату заезжает каталка с женщиной. Смотрю на ее светлые волосы, выбивающиеся из-под голубой шапочки и порезы на свисающей с каталки руке.

      Вздрагиваю.

      Сестры сгружают девушку на пустую койку, уходят, увозя каталку за собой.

      – Что происходит? – с ужасом наблюдаю, как тяжело дышит девчонка.

      – От наркоза отходит, – с пониманием говорят женщины.

      – Зачем беременной наркоз? – нервно сглатываю. Сердце подсказывает, ответ мне не понравится.

      – Выкидыш, скорее всего, делали чистку, – сообщает нервно женщина с темными волосами и на автомате обнимает свой живот. – Придумают же всех держать в одной палате! – бурчит себе под нос.

      Внутренне съёживаюсь. Непреходящий страх держит в цепких объятьях.

      Я ведь узнала девчонку. Та самая, что пострадала в аварии, которую устроила я.

      – Я ваш лечащий врач Мирон Павлович, – сообщает мужчина в белом халате спустя час, испытующе разглядывает меня. – Вы в больничной одежде, к вам до сих пор никто из близких не приехал?

      Внутренне съеживаюсь. Нечего ответить.

      Амелия, мать и Емельян больше не входят в этот список, папа до сих пор вне доступа. Уже начинаю нервничать.

      С трудом подавив болезненный стон, спрашиваю:

      – Я точно беременна?

      – Шесть недель.

      – Мальчик или девочка, – спрашиваю на автомате.

      – Пока не видно, повторите УЗИ недельки через три.

      – Мирон Павлович,