Замуж не всерьёз. Воронцовы. Регина Янтарная

и смотрит на меня нечитаемым темно-синим взглядом. Хмурится. Не узнаёт.

      – Ты кто такая? – он с трудом сдерживается, чтобы не нагрубить.

      Господи, что с ним стало за эти дни? Выглядит, как бродяга с улицы.

      – Кто я? Издеваешься?

      – Некогда мне. – Расплачивается с кассиром и уходит прочь, унося нашу куклу.

      – Ёшкин кот! Гляжу на дочь, вижу, что ее душа ушла вместе с куклой и этим мерзавцем. Долго он будет пить мне кровь?

      – Девушка, Эбби еще есть?

      – Только в наборе за двадцать две тысячи.

      Да! Скупой платит дважды. Нет, трижды…

      На что не пойдёшь ради ребёнка. Трясущимися руками, достаю карту.

      – Мамочка, не надо, – Аришка берет себя в руки, и тянет меня за локоть. – У меня уже есть две куклы из набора. Подождем. Ну что поделаешь, буду пока немодная ходить, – удрученно всплескивает руками.

      – Малыш, я себе не прощу!

      О том, что не прощу этого мистера, мешающего мне жить последние дни, умалчиваю.

      – Покупаем! – выговариваю громко. И в глазах дочери загораются все звёзды нашей Вселенной.

      – Только бабушке не называй цену. Ладно? – наклоняюсь к малышке.

      – Мамочка, не хочу тебя расстраивать, но она разбирается в ценах лучше тебя. Мне иногда становится страшно, – дочка трясет комично плечиками, – потому что бабуля знает всё обо всём!

      Так уж обо всём? – дёргаюсь нервно.

      – Идём, а то нас дома потеряли. Время-то восемь, пока доедем девять.

      – Мамочка, у меня вылетело совсем из головы, нам надо завтра осеннюю поделку из осенних листочков принести.

      – Вашу Машу! Ариша! Такие серьёзные вещи говорятся сразу!

      – Ну, прости, – тянет виновато, пока рысцой бежим к машине.

      Глава 3

      Ева

      Приезжаем домой в девять вечера.

      – Аришенька, кудахчет бабушка, помогая моей дочке раздеться.

      Бросает на меня гневный взгляд.

      – Тузик, – пищит дочка, встречая несущегося на нее лохматого зверя.

      Так-то американский кокер спаниель с палевой меховой юбочкой и длинными вездесущими ушами по документам Хьюстон, но в нашем доме не прижилось инородное заморское имя.

      – Аф, аф!– рычит дочь, передразнивая питомца, крутящегося под ногами.

      – Мойте руки, и ужинать, – командует бабушка.

      Пока дочь в ванной моет ручки, а кокер охраняет ее, бабуля выговаривает мне.

      – Сама живешь не по регламенту, и дочь портишь.

      Обидно, однако! Как любящая мать может желать ребенку зла, а тем более, творить его.

      Не перечу, проглатываю обиду.

      – Конфетка, ужинать.

      Бабуля уходит, остаемся на кухне втроем – я, дочь, Тузик.

      – Малыш, у меня к тебе разговор.

      – Серьёзный? – отодвигает тарелку с любимыми макарошками по-флотски от себя. Готовится слушать.

      – Ну, не настолько, чтобы слушать на голодный желудок, – возвращаю тарелку дочке.

      Какая же она у меня! Сердце радуется.

      – Арина, как ты отнесешься