Лучший друг отца. Мой грязный секрет. Даша Литовская

mpty-line/>

      – Я не привык принимать душ в одежде, – отвечает, совсем не смущаясь.

      Шумно сглатываю и с большим трудом возвращаю взгляд на лицо.

      – Налюбовалась?

      Обмотав бедра полотенцем, делает шаг в мою сторону.

      На этот же шаг испуганно отступаю.

      – К-как… Как я у тебя оказалась?!

      Вся моя привычная жизнь перевернулась вверх тормашками, когда в наш город вернулся Данис Асадов.

      Лучший друг папы.

      И мужчина, которого я любила всю жизнь.

      ~Глава 1~

      Софи.

      – Расслабься. Ты сегодня огонь, малая, – произносит мне на ухо мой старший брат. Вздрагиваю от неожиданности.

      Поджимаю губы. И с глубочайшим чувством удовлетворения впечатываю свою шпильку в носок его лакированного ботинка.

      – Еще раз меня так напугаешь… – шиплю.

      Пашка морщится и громко смеется, не обращая внимания на гостей. Он балагур и повеса. И в любой компании свой до мозга костей. В отличие от меня.

      На этом празднике жизни я чувствую себя как рыба, но отнюдь не в воде.

      – Папе не понравится это платье, – старательно одергиваю облепляющую бедра, серебристую ткань. – Оно вызывающее.

      Пашка закатывает глаза.

      – Сегодня твой день. Отец тебе слова не скажет, – и ехидно прищурившись, добавляет, – как, впрочем, всегда.

      Я не могу не растечься в злорадной улыбке и еле сдерживаюсь, чтобы не показать брату язык. Так повелось, что мы всегда с ним соперничаем. Конечно, с возрастом это уже так остро не проявляется. Но пьедестал родительской любви я занимаю по праву вот уже 18 лет.

      Любимица. Умница дочка. Примерная студентка и гордость семьи.

      – На, лучше. Выпей, – брат сует мне в руку узкий бокал с пузыристым шампанским. – Расслабишься.

      Я по привычке озираюсь по сторонам.

      До сегодняшнего дня официальное употребление алкоголя мне было запрещено. Но, кончено же, Пашка всегда утаскивал с праздников пару бутылок Пино-нуар (прим.автора: в данном контексте безалкогольный напиток), а потом мы распивали его в комнате брата прямо из пластиковых стаканчиков.

      – Что же вы так богохульствуете, – нарочито серьезно произнесла мать, застав нас однажды за этим занятием. – Пить этот напиток из пластиковых стаканов – настоящее преступление.

      Мы с облегчением выдохнули, и с тех пор от мамы особенно не скрывались. А вот от отца…

      – Ты теперь имеешь на это все законные основания, – подначивает меня Пашка, и даже помогает поднести руку с бокалом ближе ко рту.

      Цокаю языком, замечая в его глазах вызов. Мне не слабо! И с чувством собственного превосходства осушаю бокал до самого дна.

      Слегка горьковатый привкус оседает на языке, а пузырьки напитка приятно щекочут. Спустя две секунды по телу льется тепло.

      – Ты бы хоть закусывала, алкоголичка, – фыркает Пашка, явно не пораженный моей самоотверженностью. – Софья, Софья, что скажет отец, когда увидит, как ты прибухивешь у него прямо под носом? – Брат с укоризной трясет головой. – Вон он, кстати, идет.

      Я тут же мысленно подбираюсь и группируюсь, как перед прыжком в холодную воду. Отец появляется из толпы гостей уже через мгновение.

      Оценивает ситуацию, пробегаясь по бокалу в моей руке строгим взглядом:

      – Не налегай, – только и произносит, не желая заострять на этом внимание. Смотрит поверх моего плеча, кому-то вежливо улыбаясь, а я не упускаю в это время возможности метнуть в брата испепеляющий взгляд. Съел?

      – Хорошо выглядишь, – одобряет отец, возвращая внимание мне. На миг в его глазах мелькает проблеск сентиментальности. – Совсем взрослая у меня стала… Хоть завтра замуж выдавай. А еще вчера с косичками и розовыми бантами бегала… – то ли с унынием, то ли с печалью, задумчиво говорит.

      – Я расту, – со смехом пожимаю плечами. – Остановить время даже тебе не под силу, па.

      Я люблю папу, хоть порой он и бывает излишне строг и предвзят. Но даже эту предвзятость я способна понять.

      Отец крупный бизнесмен, владеющий сетью элитных отелей. Он известен в широких кругах и по крупицам выстраивал свою репутацию.

      Было бы странно предполагать, что детям в этой семье будет позволено все то, что позволено детям обычных людей.

      Так что, пока в нас с братом зрел юношеский протест, а в головах раз за разом рождались сумасбродные планы, не влезающие ни в одни рамки приличий, отец терпеливо нам объяснял, что каждый поступок имеет последствия.

      Надо отдать ему должное. Даже когда мы с Пашкой решили угнать любимый папин мерседес, и разбили его, не проехав и пары метров, он не стал кричать или физически наказывать нас.

      Нам всего лишь пришлось целое лето работать по дому вместо прислуги, чтобы компенсировать