Загадай меня. Елена Левашова

смущается Лика.

      Я сижу как на иголках, натужно смеясь над глупыми шутками актеров комедии. Весьма неплохой судя по смеху, прокатывающемуся по залу. Не замечаю касаний Лики, неловких, осторожных, сделанных как бы невзначай. Блеска ее глаз в темноте, направленных прямо на меня, губ, которые она осторожно прикусывает… Я вообще ничего не замечаю, думая о Варькином свидании. Представляю, как этот Степан смотрит на нее, такую красивую и свежую, маленькую и хрупкую в строгом платье. И раздевает взглядом, лижет им ее тело – обласкивает волосы, лицо, шею, грудь, плечи, талию… Черт! Ты точно свихнулся, Горностай! Пора это все заканчивать, пока не поздно. Пора, вылечиться, наконец, от ее чар.

      – Может, уйдем? – отыскиваю в темноте щеку Лики и касаюсь ее губами. Кожа под ними вспыхивает, как солома от спички. В темноте кинозала ее зеленые, как изумруды, глаза горят еще ярче. И дыхание, частое и поверхностное, как порхающий птенец, сбивается с ритма. У меня давно не было девушки… И в постели тоже (это секрет, никому не говорите).

      – Не хочешь поужинать в кафе? – шепчет она, сжимая мою кисть.

      – С удовольствием, – сжимаю ладошку Лики в ответ и сгорбившись, поднимаюсь с места.

      Держась за руки, тихонько пробираемся к дверям. Когда мы выходим на свет, Лика щурится и краснеет под моим оценивающим, направленным на нее взглядом. Мимолетным. Мужским. А, может, ну ее… эту порядочность? Уверен, если я сейчас предложу Анжелике поехать ко мне, она согласится. Только что будет потом? Знакомство с родителями, свадьба?

      – Подожди, Федька, мне Варька звонит, – Лика вздрагивает от громкой вибрации. – Да, Варенька… Господи, как же так? Вот…козел. Вы где…

      Я уже ничего не слышу… Окружающие звуки заглушаются бьющимся в ушах пульсом.

      – Где она? – рычу не своим голосом. – Что этот козел с ней сделал?

      – Бежим, Федь. У Варьки истерика…

      Глава 7.

      Варя.

      Знаете, о чем я сейчас жалею? О том, что здесь нет Нюрки Васнецовой. Так и представляю ее вытянутую рожу при виде меня и Степана. Вот она останавливается, как вкопанная, бессильно опускает руки, а потом сразу же приосанивается (надо же держать марку), поправляет кудрявую копну и вытягивает пухлые губы трубочкой. Надевает на лицо маску опытной соблазнительницы и походкой от бедра шагает к нам. Хотя нет… не нужна здесь Нюрка. Потому что следующая картинка, молниеносно, как вспышка, всплывающая в мозгу, – сладенькая улыбочка Степана, в мгновение ока потерявшего ко мне интерес. Тьфу эту Нюрку! Она даже в голову ко мне лезет.

      – На старт, внимание, марш, Поленкина, – шепчет Майка, коснувшись моего плеча и устремив взор к дальнему столику. Агент ноль ноль семь, блин! Малинина так смешно прищуривается и поджимает губы, что мне хочется рассмеяться в голос. – Выпрями спину, Варюха, втяни живот и постарайся не сломать каблуки чужих сапог.

      – Напомни, у кого ты их выпросила?

      – У Светы Осиповой с четвертого курса. Все, пять минут прошло. Степан уже ерзает на месте и озирается.