Клеймо бандита. Любовь Попова

А я не понимаю, чего он ко мне привязался.

      – Щедро. А помимо мужиков, тебя я тоже обслуживать буду должна?

      Почему то были мысли, что он не захочет меня никому отдавать, сам пользоваться будет. Странное чувство разочарования буквально изнутри раздирает. Я его ненавижу, но лучше ненавидеть одного, чем всех.

      – Разумеется. Меня в первую очередь. Тебе же надо учиться. Пока, если уж честно, ты откровенное бревно.

      – Еще никогда мне не говорили ничего приятнее. А если откажусь, убьешь? Снова изнасилуешь.

      – А чего тебе отказываться? Живешь ты откровенно дерьмово, денег даже на нормальную обувь нет. А я тебе реальную возможность предлагаю.

      – Возможность сделать карьеру шлюхи через твою постель. Это прям перспективно. Это прям то, о чем мечтают все юные девушки. Жаль, меня как Катю отчим не насиловал, только бил.

      – Не понял.

      – У меня нет тяги к самоуничтожению. Я жить хочу. Нормально. Желательно подальше от тебя. Если планируешь грохнуть, то лучше сделать это сейчас, потому что шлюхой я не стану. Лучше в дырявых кроссах ходить, если честно, уж лучше сдохнуть! – последние слова буквально кричу ему в лицо!

      Он поднимается со стула, я к стене жмусь.

      – А чего ты трясешься, ты же больно смелая…

      – Ты же псих, не знаю, чего тебе в голову взбредет. То ты насилуешь, то лечиться везешь.

      – Мое предложение останется в силе, допустим месяц. Как раз в себя придешь, в свою конуру вернёшься. После этого мне твоя судьба станет неинтересна, понимаешь?

      Никогда я не желала, чтобы время шло быстрее.

      – Это будет лучшим от тебя подарком.

      – Дура. Я тебе жить нормально предлагаю, а ты гордость включила.

      – Дело не в гордости. Просто у меня другие планы в жизни.

      Он вглядывается в мое лицо, но все равно усмехается.

      – Твой счет за проживание в этой палате – двадцать тысяч рублей, – он подходит близко, расстёгивает пряжку ремня. – Можешь сама в кассу заплатить или отсосать мне прямо сейчас.

      – Я сама деньги отнесу. Сама, – прижимаюсь к стенке, смотрю ему в глаза, стараясь не видеть того, как он держит в руке налитый кровью член. Как водит по нему рукой. Словно змея успокаивая. Хотя мне и смотреть не надо. Его форма, вид, каждая вена словно во мне отпечаталась с той ночи, когда он толкал эту хреновину мне в рот, заставляя давиться и хвалил, если получалось. Вкус спермы до сих пор помню. Как по голове гладил. При всех. Ему не нужна женщина, ему нравятся шлюхи. А я такой быть не хочу. – Сама я сказала!

      Отворачиваюсь, но он дергает мое лицо к себе.

      – Месяц, Соня. Потом барахтайся в своем дерьме всю жизнь. Я вторых шансов таким дурам, как ты, давать не собираюсь.

      – Мое дерьмо гораздо чище твоего.

      Он смотрит мне в глаза. Вынуждает тонуть в черноте зрачка, который занял всю радужку, потом резко отпускает. Идет на выход и дверь не закрывает. Говорит кому – то за дверью.

      – Девушка здорова, заплатит за себя сама.

      Его шаги за дверью набатом бьют в висок. Облегчение наваливается