Улей 2. Елена Тодорова

мать вашу, может так говорить? После всего, что было. Адам бросал все дела, если она нуждалась в нем. Он, черт возьми, вопреки всему ставил ее на первое место.

      «Господи…»

      Ева Исаева – это вредная привычка, что способна его убить. Сломленный падший ангел с темными мыслями. У нее черное сердце. Только сейчас Титов хочет его больше всего на свете.

      Он ради Евы влез в такое дерьмо… Вскрыл информацию, вес которой оказался на порядок выше того, что он мог даже предположить, слушая предостережения старухи. Отдыхая по несколько часов в сутки, направил все свои силы на поиск путей решения поставленной задачи.

      Для нее.

      – Что тут скажешь, Адам? Я тороплюсь.

      – Есть кое-что исключительно важное. Выслушай меня.

      – Не думаю, что это того стоит. Я, правда, не могу задерживаться, – рассеянно оглядывается. – Не сегодня. И возможно… – делает паузу, чтобы перевести дыхание и не выдать волнение тем, что вынуждена произнести, – очень не скоро. Эта игра стала утомительной. Перестала быть интересной. Давай сделаем паузу…

      – Отлично, – едко выпаливает, разжимая пальцы так стремительно, будто кожа Евы становится опаляющей. – Можешь убираться в свой гребаный замок. Я больше не держу.

      «Я  больше не держу…»

      Слыша эти слова, она старается дышать ровно и глубоко. Ощущая, как напряжение скручивает все ее внутренние органы, упрямо пытается внушить себе, что это для нее ничего не значит. Отступает от Титова на шаг, но не может уйти.

      И он тоже замирает.

      Выжигают друг друга глазами. Наперекор всему, ждут друг от друга поспешного и бескомпромиссного аннулирования сказанного.

      – Ну, что застыла, Исаева?

      «Скажи, мать твою, что все твои слова – ложь…»

      «Просто, скажи…»

      «Возьми свои слова обратно…»

      «Черт возьми, Ева!»

      «Пожалуйста…»

      Она, глубоко вдохнув, прикусывает нижнюю губу и покаянно опускает взгляд. А затем… совершает крутой разворот и уходит.

      – Твою мать… – не в силах как-либо ей препятствовать, напряженно смотрит вслед.

      Его сердце разрывается, отдавая долг за все те манипуляции с чувствами других людей, которые он безжалостно проводил.

      До Исаевой.

      Чувствует внутри себя горячие волны агрессии. Они снова отбрасывают его от берега в бушующее море. Гаснет маяк, который помогал держать связь с землей.

      Три, два, один…

      Возвращается к тому невменяемому придурку, которым был большую часть своей жизни.

      Отчаянный, взрывоопасный и бесконтрольный.

      Game over. Уровень провален. И он устал жать «рестарт».

      13

      Все верно, он не обязан хранить целибат. Он никому ничем не обязан. Но трахать Ломоносову – последнее, чего Адам сейчас хочет. Она сидит перед ним в белой полупрозрачной блузке с вычурным ажурным бантом. Пьет кофе, задерживаясь на нем взглядом.

      Это их третья встреча вне стен академии. Наталью Юрьевну подкупают связи и возможности Титова. Личная встреча