Восемь. Знак бесконечности. Ульяна Соболева

таете это проблемой, доктор?

      – Нет, я не считаю это проблемой. Мы сейчас говорим о том, что именно считаешь проблемой ты.

      Резкий звук и потом тишина… голос слышен издалека.

      – Проблема в том, что он приходит ко мне не только во сне. Проблема в том, что я вижу его наяву. Он играет со мной… Вы понимаете? Он со мной играет в кошки-мышки. Я больше так не могу.

      – Успокойся. Сядь. Вот – выпей воды. Значит, ты считаешь, что некий мужчина, приходит к тебе по ночам и издевается над тобой?

      – Я так не считаю… это вы считаете меня сумасшедшей. Вы и моя сестра хотите запереть меня в психушку, вы…

      – Анита, никто не желает тебе зла. Никто не хочет тебя куда-то запереть, мы хотим тебе помочь. У тебя проблемы с полицией. Четыре ареста за проникновение на чужую территорию. Твоя сестра беспокоится о тебе, но сначала мы должны понять, что происходит на самом деле. Зачем ты пришла к дому господина Данте? Зачем изрисовала ограду пиктограммами?

      – Потому что он сводит меня с ума… приходит, а потом исчезает. Манит и отталкивает. Бьет и ласкает. Режет и кромсает меня… вам не понять. Вы мне не верите. Смотрите. Вот что он со мной делает.

      Шум… всхлипывания, помехи.

      – Твоя сестра говорила, об этих порезах. Чем они нанесены?

      – Лезвием стилета. Итальянского. Данте всегда носит его с собой. Когда мы занимаемся сексом, он режет мою кожу и слизывает кровь…его глаза, они становятся черными, его ноздри трепещут и…

      – Анна, а ожоги? Как появляются ожоги?

      – Горячий воск…

      – Все происходит по обоюдному согласию?

      – Да, но…он крадет мою душу. Вы не понимаете, что он убивает меня? Вы так ничего и не поняли? Этот мужчина – дьявол. Он играет с вами в свои игры, пока вы не умрете. Пока жизнь не начнет казаться вам мучительней смерти, пока вы не почувствуете себя грязью.

      – Анна, мы во всем разберемся, я тебе обещаю. Наша следующая встреча состоится в пятницу утром.

      Пока что попробуй спать в другой комнате, гулять несколько часов перед сном, и…ты умеешь рисовать, верно? Нарисуй мне до пятницы что–нибудь. Нарисуй мне свою мечту, хорошо?

      – Вы поможете мне? Вы сможете мне помочь? Я хочу забыть о нем… пожалуйста, помогите мне. Я задыхаюсь. Мне страшно…

      – Конечно, я тебе помогу. Обязательно. И ты должна снова вернуться к учебе. Твои друзья скучают по тебе. Подожди меня, я сейчас вернусь, хорошо?

      Шаги, звук открывающейся и закрывающейся двери. Шум. Помехи. Тихий шепот. Снова помехи.

      – Я принесла тебе и себе «пепси». Хочешь трубочку или одноразовый стакан?

      – Я не пью «пепси», я пью только воду. Как вы можете мне помочь, если ничего обо мне не знаете?

      – Я узнаю тебя. Ты все мне расскажешь, если захочешь, и мы поможем тебе вместе, хорошо?

      – Хорошо. Я вам верю. У вас очень красивые и светлые глаза. Когда я смотрю в них – я вам верю.

      «Анна Серова. Девятнадцать лет. Наносит себе увечья лезвием бритвы, прижигает кожу сигаретами, страдает депрессией и галлюцинациями. Склонна к мазохизму. Увлекается тяжелой музыкой, замкнутая, недружелюбная…»

      Я выключила и отложила диктофон, закрыла глаза, постукивая шариковой ручкой по столу. Потом перевела взгляд на монитор ноутбука, прокрутила страницы файла вниз и быстро напечатала:

      «Закрыто. Смерть пациента. Суицид»

      Зацепила файл «Анна Серова» курсором и перетащила в отдельную папку без названия.

      Я должна была понять, почувствовать, а я не поняла. Мой проигрыш, и цена слишком высокая.

      Еще несколько секунд смотрела на картинку рабочего стола – зимний пейзаж. Потом открыла поисковик и медленно вбила имя: «Данте Лукас Марини». Моментально появились результаты поиска.

      Я прокрутила их вниз, вверх. Потом нажала ссылку на "Википедию" и внимательно посмотрела на фотографию мужчины. Красивый. Брутальный, я бы сказала. Старший сын итальянского судовладельца и дочери русской актрисы-иммигрантки. Пятеро братьев Марини, наследники игорного бизнеса, нескольких сетей итальянских ресторанов и недвижимости в России. Все имеют двойное гражданство. Меня интересовал сам Данте. Тридцать пять лет. Тот возраст, когда женщины тратят деньги на пластические операции, а мужчины только начинают чувствовать вкус жизни, собственной власти и опыта. Что могло связывать девочку из среднестатистической семьи русских эмигрантов, живущую в нашем захолустном квартале и этого богатого прожигателя жизни? Где они могли пересекаться? Абсурд.

      Зазвонил сотовый, и я ответила, даже не взглянув на экран дисплея.

      – Мне нужно поговорить с вами, я просто обязана с вами поговорить.

      Болезненно поморщилась, нащупала пачку сигарет и закурила.

      – Конечно, Юлия, мы обязательно поговорим. Я назначу вам встречу.

      – Мне нужно сегодня, сегодня…

      Я выдохнула и отшвырнула