( Не) Установленное отцовство. Юлия Крынская

нужно.

      – Не тебе решать.

      Поднимаю глаза на отца и мне кажется, что он на мгновение усомнился. Правда, тут же взял себя в руки и положил передо мной бумаги.

      – Что это? – тыкаю я пальцем в верхний лист.

      – Югославия. Контракт.

      Уже всё решено за меня. Облокачиваюсь на стол и упираюсь лбом в ладони.

      – Ты сегодня убил трёх мирных граждан, – тихо говорит отец. – И наследил. Это единственная возможность не схлопотать реальный срок.

      – Я убил трёх бандитов! – вскидываюсь, чуть ли не кричу.

      – Все бандиты в тюрьмах сидят, а ты убил мирных граждан. – Отец достаёт из ящика стола заранее приготовленную ручку. – Ты же мечтал об этой работе.

      – Мечтал… Пока не понял, чем она пахнет.

      – И чем?

      Молча доедаю кашу, подхожу к раковине и включаю воду.

      – Дерьмом, потом и кровью. – Мою тарелку и ставлю её на сушку.

      – Так ты подпишешь контракт?

      – Ты, конечно, молодец! – поворачиваюсь к отцу и, вытерев руки, хрущу суставами пальцев. – Принёс мне готовый контракт и делаешь вид, что у меня есть варианты.

      – Подписывай! Вернёшься из Чечни и прямиком туда.

      – Это трындец! – в бешенстве ногой отшвыриваю табурет в коридор. – Ты со мной мог посоветоваться?

      – А ты? – рявкает в ответ отец. – Перед свиданием.

      – Я должен быть уверен, что Геля в надёжных руках и счастлива! – мечусь по кухне, осознавая безысходность.

      – Они ждут ребёнка, – выкладывает отец козырного туза. – И вполне счастливы. Клянусь.

      Знал ведь, как ударить по больному. Вырываю из рук отца ручку и, наспех пробежав глазами контракт, ставлю размашистую подпись.

      ***

      Зеленогорск 2005

      Артур

      Хлопает дверь. Первым из дома выбегает Глеб в чёрной джинсовой куртке на меху. Следом выходит Борис в такой же куртке как у брата и Геля в пальто горчичного цвета. Борис больше на мать похож светлыми волосами и неспешными движениями. Но, видно, такой же боевой, как брат – это они в меня. Одиннадцать лет, мама дорогая, одиннадцать лет потеряно! Не знаю, как правильно поступить. Смогу ли я всё забыть и влиться в их жизнь, смогут ли они принять меня? Мой мысленный разговор с Гелей не клеится.

      Уже собираюсь спуститься с дерева, как вдруг из-за поворота вылетает чёрный внедорожник и тормозит возле её дома. Подношу прицел к глазам и жалею, что пришёл без винтовки. Из машины выходит Алекс Монгол с корзиной роз. Этот человек разрушил нашу жизнь. Изнасиловал Гелю и похитил её, когда я застрял в Грозном в первую Чеченскую кампанию. Кэнди, подруга Гели, пять лет назад рассказала мне, что моя бывшая невеста уехала в Германию, а Алекс на Кипр. Правда, Кипр этот, оказался под Архангельском. По словам моего отца, Алекс мотал долгий срок. Не сказать, что годы обошлись с ним благосклонно. На висках седина, хотя ему едва за сорок. От накачанных плеч ничего не осталось. Но дорогое пальто на нём сидит как влитое. Хищный взгляд скользит по окрестностям. Интересно, он здесь частый гость или только вышел? Вряд ли он позволил бы сыновьям