С оттенком помешательства . Лена Лорен

ты тоже согласишься? Дашь ему еще разок? Он ведь попросит!

      На сей раз каким-то чудом я смог удержать себя в руках. Ничего не пнул, не ударил, не разбил – уже хорошо.

      – И что же будет в восемь вечера? Снова отправишься к нему трудиться до седьмого пота? – хмыкнул, старательно проделывая в ней дыру налитым кровью взглядом.

      Промолчи! Не отвечай ничего! Или ответь, что не пойдешь! Успокой меня, скажи, что передумала! Но не делай из меня монстра, с каким не сможешь справиться!

      – Отправлюсь, конечно! Я же свободный человек, – злорадно она рассмеялась, задрав голову к небу. – Или для начала мне нужно спросить разрешение у тебя?

      Секундная пауза. Хруст костей. Моих костей. Я едва ли пальцы себе не вывернул.

      – Это было бы верным решением, за неимением других, но ты же не попросишь? Или попросишь, м?

      – С какой стати? Не думаешь, что слишком много на себя берешь? Да какое право ты имеешь разговаривать со мной в таком тоне? Ты мне кто вообще?

      Совершив непозволительную глупость, она нарушила мое личное пространство. Замахнулась для удара кулаком в мою грудь, но была остановлена моей же рукой. Стиснув со всей силы тонкое запястье, я дернул ее на себя. Впечатал в грудь, выбив изо рта судорожный всхлип.

      Глаза в глаза. Ее порывистое дыхание на губах. Опьяняющее. Всесильное. Дышать бы только ею. Смотреть бы только на нее и не видеть никого больше. Сжать бы ее в своих руках. Обнять крепко, вдохнуть ванильный аромат тела и прошептать ей:

      «Ты у меня в голове… Как полгода назад поселилась в моих мыслях, так и живешь в них по сей день. Властвуешь. Порабощаешь меня все больше и больше. Мучаешь меня. Нельзя же так… Это могло погубить меня, поставить крест на спортивной карьере. Я ведь не был уверен, что в реале… в адекватном состоянии тебя кроет от меня так же, как меня от тебя. А сейчас… Сейчас мои руки больше не связаны, но меня не покидает мысль, что ты сука, каких еще поискать нужно. Докажи, что это не так… Поцелуй меня. Хотя бы просто поцелуй. Подари мне один жалкий поцелуй. А лучше не делай ничего, в противном случае я не смогу остановиться. Не смогу в этот раз, ты ведь знаешь. Догадываешься».

      И тут вдруг лязгнуло что-то по башке со страшной силы. Будто обухом шарахнуло по темечку. Осознание. Это осознание пришло. Лина больше не моя. И никогда не станет моей. Поезд ушел. Потому что меня не устраивают объедки. И все из-за запаха, исходящего от нее. Пряного запаха, который не принадлежал ей.

      Это его? Того козла?

      Чужой аромат стоп-краном подействовал на меня. Он обрубил все мысли о ней. Я резко разжал свою ладонь и, склонившись к ее лицу, с хрипотой прошептал на ухо, но отнюдь уже не то, что изначально планировал:

      – Я тебе никто, равно как и ты мне. Иди домой, сталкерша! Помойся, а то воняешь! – не увидев никакой ответной реакции, а только оторопь в стеклянных глазах, я яростно процедил у ее виска то, что говорил всякий раз, когда нуждался в ней: – Вали, я сказал! Скройся с глаз, пока не урыл!

      Несколько секунд замешательства и… подействовало. Лина отшатнулась от меня, развернулась и кинулась к своему