Сжигая мосты. Развод. Елена Левашова

Божена.

      Мне хотелось отдать земле свое дерьмо… Напитаться от нее силой, очиститься. Я работал как ненормальный. Ложился на землю и руками чистил ее от сорняков. Каждую травинку вынимал, сажал цветы и овощи, выкладывал мелкими камнями дорожки. Мне жизненно необходима была столь необычная реабилитация…

      – Не понимаю, почему ты один? – улыбается она. – Ты…

      – Я хочу, чтобы ты мне верила и не надумывала всякой чепухи. Я разведен, жил в Москве, родился там же. Мой отец недавно умер, его звали Борис Николаевич, мама жива. Она родила меня в восемнадцать лет, поэтому еще полна сил. Ее зовут Мария Ивановна и она учительница, представляешь? Прямо как героиня анекдотов. Всю жизнь мама преподавала русский язык и литературу. Именно она привила мне любовь к чтению.

      – Я обожаю читать! Кучу книг набрала с собой. Мечтаю выбраться на море и полежать с книгой под зонтиком.

      – Свожу тебя завтра. Я знаю безлюдное место. Мне и самому поплавать хочется. Если ты не против, конечно…

      – А сколько тебе лет? Ты… ты не судим? – взволнованно протягивает Божена.

      – Нет. Справку закажу, чтобы ты не сомневалась. Мне тридцать восемь, двадцатого октября тридцать девять будет.

      – Ну, идем… Кажется, я учинила тебе допрос, но…

      – Я тебя понимаю, Божена. И не осуждаю. Подумаю над ответным допросом, мне тоже до чертиков интересно, кто моя соседка?

      – Ох… У меня сейчас сложный период, поэтому я здесь. В бегах, можно сказать… Вроде бы не в розыске, но и нет меня…

      – Мне такое знакомо.

      Ловлю себя на мысли, что забыл купить кулер в салон. Но у меня есть компот. Оставляю Божену и быстро иду в дом. Выливаю компот из кастрюли в кувшин и возвращаюсь. Боже, она уже разделась…

      – Трусики одноразовые надела, – шепчет она. – Бюстгальтер снимать?

      – Да. Он мне будет мешать. Ложись на живот. Сначала я натру тебя солевым скрабом с куркумой и жгучим перцем. Он повышает упругость кожи, обладает тонизирующим эффектом.

      Эх… Натереть бы мне кое-что перцем, может, хоть немного успокоюсь?

      Божена прикрывает глаза и расслабляется.

      – А потом баня?

      – Кедровая бочка. Полноценное распаривание можем провести завтра.

      Касаюсь ее маленьких пальчиков на стопах. Пяточки у Божены гладкие, кожа нежная и тонкая. Натираю скрабом стопы, голени, потом бедра. Надо отвлечься на что-то… Смотрю на лежащего под вентилятором Ральфа, но ни черта не помогает.

      Ее бедра упругие и округлые. Совсем не толстые, но Божена напрягается, когда я до них добираюсь.

      – Я так пополнела, Миша… Уже шестьдесят три килограмма. А замуж выходила, когда весила пятьдесят.

      – Пятьдесят килограмм весят вешала в торговом зале. Не выдумывай, Божена. Кто загнал тебя в такие комплексы? Неужели, муж, он…

      – Да, он. Он… Неважно, – выдыхает она.

      – Не прикасался к тебе, изменял?

      – Да, если об этом удобно говорить.

      – Сволочь он…

      – Да.

      Сжимаю